Так шли мы к победе

61-й армии предстояло нанести частный удар по болховской группировке врага. Одновременно с ней подобные действия надлежало проводить 16-й и 10-й армиям Западного фронта с целью не допустить группу армий «Центр» на помощь силам вермахта, рвавшимся к Сталинграду и на Северный Кавказ.

Мне было поручено выехать с группой командиров на правое крыло 61-й армии, где готовился вспомогательный удар в направлении Кирейкова.

Наступление армий Западного фронта из-за отсутствия превосходства над противником и прочности его обороны особых территориальных успехов не принесло, но сковало довольно крупные силы гитлеровцев.

Вечером 15 июля по вызову командарма я вернулся в штаб армии. Павел Алексеевич передал мне приказание командующего фронтом срочно ему позвонить. Вскоре в трубке телефона я услышал хорошо знакомый голос Георгия Константиновича. Поздоровавшись, он сказал:

— Генерал-лейтенант Рокоссовский назначен командующим войсками Брянского фронта. По моему представлению Ставка назначила тебя вместо него командующим шестнадцатой армией. Как ты смотришь на это?

Я выразил свою признательность за высокое доверие со стороны Военного совета фронта и Ставки Верховного Главнокомандования и заверил Г. К. Жукова, чте постараюсь на посту командующего армией, как говорится, не ударить в грязь лицом.

Георгий Константинович приказал немедленно выехать в 16-ю и вступить в командование ею.

Попрощавшись о генералом П. А. Беловым и членом Военного совета армии дивизионным комиссаром Д. Г. Дубровским, которые, кстати говоря, за время моего кратковременного пребывания в армии окружили меня вниманием и заботой, я выехал в сопровождении адъютанта старшего лейтенанта Ивана Бокорова в штаб 16-й армии, который располагался в лесу южнее Сухиничей. Ночь была безлунная, темная, поэтому в пути не раз приходилось останавливаться, чтобы убедиться, что мы не сбились с дороги. Кроме того, все осложнялось тем, что войсковой транспорт в ночное время активизировал движение, и нам нередко приходилось пробиваться через пробки, возникавшие на перекрестках дорог, в населенных пунктах, на подходах к мостам.

Мысли же мои были заняты предстоящим вступлением в командование 16-й армией. Это событие радовало меня по двум причинам. Во-первых, как я уже писал, мне хотелось перейти на любую командную работу, и моя просьба, адресованная Верховному Главнокомандующему, была теперь полностью удовлетворена. Во-вторых, назначение именно в 16-ю армию было для меня большой честью. Это ведь была та самая армия, соединения которой проявили столько мужества и стойкости под Шепетовкой, о чем я подробно говорил в своей первой книге. Затем 16-я под руководством М. Ф. Лукина прославила свои знамена в Смоленском сражении, а под командованием К. К. Рокоссовского — в битве под Москвой. Конечно, состав армии менялся, но традиции героизма, высокого понимания долга перед Родиной, несомненно, сохранялись и крепли в этом прославленном объединении.

Задумывался я, само собой разумеется, и над трудностями, которые ожидали меня на посту командарма. Чтобы их осилить, думалось мне, прежде всего надо опереться на коллектив управления и штаба, на всех коммунистов в соединениях и частях.

Преодолев все ночные дорожные передряги, к раннему утру мы наконец добрались до штаба 16-й армии, который находился в лесу, близ села Чваново, и был неплохо замаскирован.

Начальник штаба генерал Михаил Сергеевич Малинин и член Военного совета дивизионный комиссар Алексей Андреевич Лобачев ознакомили меня в самых общих чертах с обстановкой, сложившейся в полосе действий армии к моему приезду, и пригласили к завтраку.

Константин Константинович Рокоссовский еще 12 июля, передав командование армией начальнику штаба, убыл на Брянский фронт.

Из беседы с Лобачевым и Малининым я узнал, что из-за все возраставшего сопротивления противника 16-я армия, наносившая частный удар на жиздринском направлении, вынуждена была два дня назад прекратить наступление и закрепиться на достигнутых рубежах. На следующий день из штаба фронта был получен приказ о переходе войск армии к обороне во всей полосе ее действий.

После вывода в резерв фронта нескольких соединений и частей усиления в составе 16-й остались три корпусных управления (5-го гвардейского стрелкового, 1-го гвардейского кавалерийского и 10-го танкового), семь стрелковых дивизий, четыре стрелковые и три танковые бригады, ряд частей усиления. Этими силами надо было оборонять полосу шириной до 70 километров, надежно прикрываясь от удара противника из района Жиздры на Сухиничи. Передний край обороны проходил в 20 километрах севернее Жиздры по рубежу от Шипиловки до устья реки Катерянки и далее по течению рек Жиздра и Рессета до Моилова.