Так убивать нечестно! Рождественский кинжал

Джозеф был на седьмом небе от счастья. Он бросал на Матильду торжествующие взгляды, потирал руки и суетился вокруг елки, шумно восхищаясь работой каждого участника и подхватывая падавшие игрушки, когда их кто-нибудь ронял, что случалось постоянно. Ближе к чаю появилась Мод, сообщив, что елка выглядит отлично и что, к ее удивлению, Елизавета оказалась кузиной Людвига Баварского, странного и трогательного короля-безумца, некогда приютившего Вагнера.

После безуспешных попыток обсудить с Матильдой, сколько лет еще может прожить Натаниэль, Пола почти силой утащила своего дядю в гостиную, прервав его деловую беседу с Моттисфонтом, и чуть позже присоединилась к остальным. Все ее участие в украшении елки свелось к тому, что она нервно расхаживала по комнате, критиковала всех, много курила и восклицала, что если Натаниэль собирается оставить ей в наследство деньги, то почему она не может получить их сейчас, а не после его смерти? На нее никто не обращал внимания, кроме Матильды, которая снова посоветовала ей не делить шкуру неубитого медведя.

– Шкура уже есть, – мрачно произнесла Пола. – Дядя сказал, что давно завещал мне кругленькую сумму. Я же не говорю, что хочу все прямо сейчас! Мне хватит и пары тысяч фунтов, а для дяди Натаниэля это пустяки.

Ройдон, услышав ее слова, покраснел до ушей и притворился, будто занят развешиванием гирлянды.

Пола уже не могла остановиться. Она ходила по комнате и продолжала свой нудный монолог, который слушал только Джозеф. Он попытался утешить ее, сказав, что от души ей сочувствует и в его жизни был похожий эпизод, когда в Мельбурне ему дали роль Макбета.

– Ты никогда не играл Макбета, – усмехнулась Матильда.

Ничуть не смутившись, он ответил, что исполнял все трагические роли. Джозеф не заметил, что в комнату вошла его жена, к которой Матильда тут же обратилась с просьбой опровергнуть эту вопиющую ложь.

– Не помню, чтобы он когда-то играл Макбета, – спокойно ответила Мод. – Но Джозеф прекрасно исполнял характерные роли, просто великолепно.

Все сразу представили Джозефа в роли первого могильщика, и даже у Полы дрогнули губы. Мод, словно не заметив реакции гостей, невозмутимо принялась вспоминать разные мелкие роли, где успешно выступал Джозеф, и пообещала поискать книгу с газетными вырезками, которые куда-то задевала.

– А потом окажется, что ее кто-нибудь стащил, – громко прошептал Стивен на ухо Матильде.

Она не слышала, как он вошел в комнату, и вздрогнула. Стивен стоял у нее за спиной, сунув руки в карманы и зажав в зубах трубку. Его лицо выражало мрачное удовлетворение, в глазах блестел огонек, а на губах играла улыбка. Матильда хорошо знала, что означают эти симптомы: Стивен с кем-то поссорился, скорее всего с дядей.

– Ты болван! – воскликнула она.

Он взглянул на нее сверху вниз, слегка приподняв брови.

– Почему?

– Потому что ссоришься с дядей.

– И что? Я всегда с ним ссорюсь.

– Он наверняка оставит тебе наследство.

– Знаю.

– Это Натаниэль тебе сказал? – удивилась Матильда.

– Нет. Была душеспасительная беседа с дядюшкой Джозефом.

– Когда?

– Вчера вечером, когда ты отправилась ко сну.

– Он так тебе и сказал? Что Натаниэль сделает тебя наследником?

Стивен пожал плечами:

– Ну, намекал, подмигивал и подталкивал локтем.

– Наверное, он в курсе. Будь осторожнее. Натаниэль может и передумать.

– Да, – кивнул Стивен.

Матильду вдруг охватила усталость.

– Тогда зачем его раздражать?

У него погасла трубка, и он начал ее раскуривать. Его глаза блеснули над чубуком.

– А кто его раздражает? Просто ему не нравится моя невеста.

– А тебе? – вырвалось у Матильды.

Стивен взглянул на нее, похоже, довольный тем, что она смутилась.

– Это и так понятно.

– Извини, – буркнула она и отвернулась.

Матильда стала раздраженно поправлять свечи на елке. Сам черт не разберет, что у Стивена на душе. Видимо, он влюблен в Валери; может, любил раньше, или все дело в одном упрямстве. Но разве это причина, чтобы упускать целое состояние? Конечно, на свете бывают дураки, но не до такой же степени, с улыбкой подумала Матильда. Она покосилась на Стивена и мысленно добавила: «Хотя с тебя станется. Ты похож на бультерьера, который вечно злится, рычит и ищет неприятностей, всегда готовый кинуться в драку, даже если другие псы дружелюбно виляют хвостом. Ах, Стивен, дурачок, неужели ты окажешься таким олухом?»

Она снова посмотрела на него, на сей раз открыто, потому что он смотрел в другую сторону, и увидела, что его взгляд прикован к Валери, которую Джозеф увлек к оконному проему. Он почти не улыбался, но Матильде показалось, что втайне он обдумывает какую-то злую шутку.

Она подумала: «Да, но ты совсем не дурак, вероятно, в тебе даже есть что-то от дьявола. Хладнокровен, с извращенным чувством юмора. Хотела бы я знать, что у тебя на уме?» В голове у нее вдруг промелькнуло: «Похоже, зря я сюда приехала».

– Господи, как я ненавижу этот дом! – вдруг воскликнула Пола.

Стивен зевнул. Ройдон спросил:

– Почему?

Она вынула из длинного мундштука окурок и бросила в камин.

– Не знаю, как получше выразиться. Если я скажу слово «зло», то ты рассмеешься.