Так умирают короли

- Вы уже разговаривали с де Ролье, барон? – Король наклонил голову и посмотрел вдаль, отыскивая глазами недавнего собеседника. Он прекрасно знал, что они разговаривали. И знал, к чему это приведет. Такой прямой вопрос не вписывался в рамки этикета – Шарлотта слышала, что отец перестал дышать, взволнованный настолько прямолинейным участием короля в жизни подданных.

Девушка понимала, что в эти мгновения решается ее судьба.

- Да, ваше величество, - стушевался де Маре.

- Хорошо. Надеюсь, мадемуазель будет покорна воле своего отца и своего короля.

- Как пожелаете, ваше величество.

***

Ночь с 30 апреля на 1 мая 1315

Монфокон, Париж

Доменик

Доменик стоял у ворот Монфокона, борясь с очередным жестоким приступом боли. Запах чужой крови преследовал его. Красный туман ярости уже испарялся, уступая место знакомой пустоте. Образ Шарлотты, воспоминание о первой встрече на охоте, предстало перед внутренним взором в миг совершенного наслаждения убийством. Этот образ был столь чист и ярок, что вампира выбило из состояния эйфории и безжалостно швырнуло в действительность. Его последняя любовь, его слабая надежда на счастье – Юлиан забрал и ее.

- Я знал, что найду тебя здесь.

Создатель стоял в нескольких шагах, недобро щурясь.

- Я должен был проститься со старым другом.

- И поискать следы любимой женщины. Ты не заслужил ни того, ни другого.

Доменик рухнул на колени, скованный волей существа, многократно превосходившего его силой.

- Но это хорошо, что ты ее помнишь. А сына помнишь? Ему уготована интересная судьба.

- Он не сможет оказать влияния на политику, - прохрипел Доменик, хватаясь рукой за горло. – Оставь его в покое.

Юлиан разжал кулак, отпуская его. Тот распластался на ступенях, осторожно пытаясь дышать. Вампир наклонился к нему.

- Политика, мой друг? Меня интересуешь ты.

Глава третья. Темная жизнь

Доменик

Нельская башня, Париж

2 января 1315 года

- Темный мир существует практически столько же, сколько и привычный тебе. Но он скрыт от людей, - Юлиан сидел на ковре, прислонившись спиной к стене. Новообращенный вампир, которому дали имя Доминик, и которой воспротивился воле создателя, окрестив себя Домеником, лежал рядом, прижав колени к груди и борясь одновременно с болью и тошнотой. – Как существуют расы, как существует социальное расслоение – так и в темном мире ты увидишь большое количество разнообразных существ. Это усмешка в лицо вашему Богу, проклятый король. Вампиры, которые любят и пьют кровь, вампиры, которые не выносят запаха крови. Вампиры, которые не боятся солнца и те, кто мгновенно распадается в серебряную пыль, стоит только светилу застать их в пути. Эльфы, темные и светлые, воины и мудрецы. Вы убиваете за ворожбу, потому что боитесь неизвестного. Мы восхищаемся теми, кто освоил магию.

- Магию?..

- Магию. Медицину, об уровне которой в вашем веке даже задуматься страшно. Иногда мы вам помогаем. Но чаще не вмешиваемся. Пока кто-то не влезает в наши планы. Как, например, один своенравный король перевернул с ног на голову мои начинания.

- Зачем тебе нужен был христианский орден? – Доменик с трудом отполз к кровати и прислонился горячим лбом к дереву.

Юлиан следил за ним с непередаваемым выражением скуки в глазах.

- Это власть. Подлинная, не та, к которой стремился ты… Конечно, пока ты не понимаешь. Что чувствуешь?

- Пустоту.

- Всего-то.

Юлиан закрыл глаза. Доменик и не открывал их. Зрение изменилось, и он не мог пока понять, как им пользоваться. Как можно жить, когда ты различаешь все краски Вселенной, когда способен увидеть мышь-полевку на расстоянии в несколько миль? Как можно спокойно находиться в комнате, если ты способен различать пылинки на деревянном столе? Юлиан не отвечал на вопросы, а Доменик и не стремился их задавать. Внутри себя он понимал: так не должно быть. Наверное, совсем иначе люди переходят в чужой лагерь, обретая темную жизнь. Их кто-то должен учить. Тот, кто обратил! Но нет. И это тоже часть мести. Доменику предстояло научиться самому.

Что ж. Тем лучше. Если он выживет, станет сильнее. И, может быть, ему удастся отомстить. Хотя в эти дни думать о мести Доменик был не способен. Он ощущал себя ребенком. Да нет. Рыбой, выброшенной на берег. Прошлые заботы и тревоги растворились в волне новых ощущений. О, если бы он раньше видел так, как видит сейчас! О, если бы он раньше не подозревал, но точно знал о существовании Темного мира, все было бы иначе.

По меньшей мере, теперь король понимал, почему так необычна и прекрасна девочка Сет. Юлиан сказал, она темная эльфийка.

- Нельская башня. Она вся пропитана пороком. Ты чувствуешь?

- Да.

- Ты ведь до последнего не верил, что Жанна тебе изменяла?

- Она изменяла королю Филиппу. Не мне.

Юлиан расхохотался.

- А ты молодец, Доминик.

- Доменик.

- Упрямец.

Новообращенный приоткрыл глаза и посмотрел на создателя. Он видел в нем почти что отца. Отвратительно безнадежное чувство.

- Она была хороша. Почему ты оставил ее?