Так велела царица

— Вотъ такъ защитникъ! — грубо расхохотался сержантъ, — самого отъ земли едва видно, а туда-же. Связать его!.. — коротко приказалъ онъ солдатамъ.

Двое изъ нихъ бросились къ мальчику, и въ тотъ же мигъ Мартынъ почувствовалъ себя связаннымъ по рукамъ и ногамъ.

Остальные солдаты, исполняя приказаніе своего начальника, подошли къ крестьянк и младшему ея сыну и, схвативъ ихъ за руки, потащили вонъ изъ избы.

— Куда вы ведете насъ? — прерывающимся голосомъ вскричала Марія, въ то время какъ Мартынъ длалъ невроятныя усилія, чтобы сорвать съ рукъ туго охватывающія ихъ веревки.

— Намъ приказано доставить васъ всхъ къ главному начальнику здшняго края, князю Рпнину, — отвтилъ сержантъ. — А больше мы ничего не знаемъ… Говорятъ, сама царица велла, чтобы вы были доставлены къ князю… Мы ослушаться не можемъ… Наше дло — исполнить приказъ.

Въ горницу ворвались шесть вооруженныхъ солдатъ…

У крыльца стояла крытая кибитка. Въ нее усадили маленькую семью и повезли по улиц Дагобена, гд было тихо и спокойно попрежнему, и никто не зналъ о бд, случившейся въ эту ночь съ бдной Маріей Скавронской такъ звали крестьянку) и ея двумя сыновьями.

IV.

НЕДЛЮ спустя посл того, какъ изъ маленькой деревушки Дагобенъ была увезена крестьянка съ двумя сыновьями, въ одной изъ пышныхъ залъ царскаго дворца въ Петербург происходилъ такой разговоръ:

— Ну, что? Ты исполнилъ, князь, мое приказаніе?

— Все исполнилъ, матушка-государыня… Уже сегодня утромъ, на зар, всхъ троихъ привезли къ намъ въ Петербургъ. И, какъ угодно было теб, государыня, никто въ Дагобен не знаетъ, гд они теперь…

— Спасибо, князь, спасибо!

Этотъ разговоръ происходилъ между императрицею Екатериною Алексевною и главнымъ ея министромъ и исполнителемъ ея приказаній, свтлйшимъ княземъ Александромъ Даниловичемъ Меньшиковымъ.

Это было 180 лтъ тому назадъ, вскор посл смерти императора Петра Великаго. Незадолго до своей кончины царь заявилъ, что такъ какъ у него нтъ сына-наслдника, который могъ бы стать царемъ, то онъ желаетъ, чтобы государствомъ управляла, посл его кончины, его возлюбленная супруга, царица Екатерина Алексевна.

И желаніе царя было исполнено: посл смерти Петра, знатные вельможи провозгласили вдову царя русскою императрицею и ршили, что она будетъ править государствомъ.

— Ты знаешь, князь, — снова обратилась императрица къ Меньшикову, — что я давно уже хотла, чтобы мои родственники находились здсь, при мн… Теб вдь извстно, князь, что по рожденію я такая же простая крестьянка, какъ и вс другіе жители Дагобена… Тамъ я родилась, тамъ прошло мое раннее дтство… Въ юные годы меня, по бдности, отдали въ семью лютеранскаго священника пастора Глюка. А когда русскія войска заняли нашу Лифляндію, я съ пасторомъ попала въ плнъ. Покойный мой великій супругъ, царь Петръ Алексевичъ, отличилъ меня и сдлалъ своею женою, сдлалъ русскою царицею… Онъ могъ выбрать себ въ жены знатную принцессу, но предпочелъ меня и не посмотрлъ на то, что я родомъ простая крестьянка… И изъ крестьянки и плнницы я стала супругой государя. Ставъ царицею, я не забыла, что у меня остались, тамъ, въ деревн, бдные. родственники. И вотъ я ршила, чтобы они были привезены сюда… Но все это приходится длать тайкомъ отъ людей, никто не долженъ пока знать, что у теперешней императрицы Всероссійской есть родственники простые крестьяне… И такъ уже много люди болтаютъ зря о моемъ происхожденіи… А если-бъ ихъ увезли открыто, весь Дагобенъ узналъ-бы, а за нимъ и вся Лифляндія, а этого нельзя. Не хочу я этого… — заключила государыня, строго нахмуривъ свои черныя брови. — А теперь, — произнесла она посл минутнаго раздумья, — прикажи, князь, дворцовому начальнику, чтобы онъ позаботился о нашихъ плнникахъ…

Пусть ничего не жалетъ… Пусть нарядитъ ихъ въ роскошныя платья и дастъ имъ полную свободу гулять по дворцу… Я увижусь съ ними случайно, чтобы не испугать ихъ какъ-нибудь… Ахъ, князь! Радуется мое сердце… Вдь родные они мн, брата Карла жена и дти… Никого нтъ у меня ближе ихъ на свт, князь!

На минуту лицо императрицы затуманилось. Точно легкое облачко покрыло его. И вдругъ, снова, оно озарилось чудной, ласковой улыбкой.

— Смотри же, князь, хорошенько распорядись насчетъ моихъ милыхъ плнниковъ, — произнесла государыня, протягивая князю руку для поцлуя, — я хочу, чтобы роскошью невиданной и почетомъ окружили съ этого дня и мальчиковъ, и ихъ мать и чтобы воспитатели занялись ими, научили ихъ, какъ надо вести себя въ царскомъ дворц и среди вельможъ. Исполнишь это, князь Александръ Даниловичъ?

— Исполню, государыня, все въ точности, согласно твоей вол,—почтительно кланяясь отвтилъ князь.

— И еще, — прибавила государыня, — скажи, кому слдуетъ, что я обоихъ моихъ плнниковъ ршила сдлать графами. Отнын они должны называться графами Скавронскими, а мать ихъ графинею. Понялъ, князь?

— Понялъ, государыня. Все будетъ исполнено, какъ ты приказать изволила.

И съ новымъ низкимъ поклономъ свтлйшій князь Меньшиковъ покинулъ кабинетъ императрицы.

V.