Так все и было, или рассказы бывалого одессита

На следующий день, будучи не на шутку зол, я зашел к Саше. В комнате, где стоял котел, на стене я увидел большой плакат, который был прибит двумя огромными гвоздями. На нем была нарисована схема подключения и расположения отопительной системы. Под схемой были написаны какие-то символы из латинских букв, напоминающие математические уравнения. Никого не замечая и находясь в полной прострации, Саша сидел тупо уткнувшись в схему, обхватив голову обеими руками. Создавалось впечатление, что Саша пытается разгадать тайну египетских пирамид либо совершить подкоп из моего дома с целью покинуть страну и оказаться в Турции, либо разработать новое тепло-водородное оружие.

— Ну, что, Конрад Карлович, — громко произнес я, — как я понимаю, ваша «наука» завела вас в тупик? — Саша от испуга и неожиданности повернулся ко мне с отрешенным лицом.

— В твоих грандиозных изобретениях, видно, допущена какая-то ошибка, — продолжал я, — думаю, ты не учел, появившиеся из ниоткуда альфа- и бета- частицы. Такое впечатление, что тебя на базаре обманули и втюхали вместо котла ядерный реактор. Теперь нам что, надо ждать поражающего гамма-излучения? Теперь мне понятно, почему ты устанавливаешь систему отопления, облаченный в костюм химической защиты. Тебе понадобился мой дом для испытания новейшего оружия? Саша, ведь это не ремонт иномарок. Где ты берешь такие халтурки? Саша, нас посадят.

— Прекрати меня подкалывать, и без твоих подколов голова раскалывается, — разозлился Саша, — ты же видишь, я сижу и думаю, почему тепло по трубам не идет.

— Может, оно слишком тяжелое, Саша? — поддел я его.

— Все, мне это уже надоело, ты не даешь мне работать. Стоишь у меня над головой и мешаешь. Послезавтра я пол­ностью сдам отопление, которое будет так жарить, что ты себе и представить не можешь.

— Так это же хорошо, Саша, — подбодрил я его, — теперь буду готовить на радиаторе яичницу.

— Хорошо, через два дня зайду.

Соседи в моем дворике стали перешептываться и посмеиваться, обсуждая между собой горе-тепло-сантехника Сантану. Насмешки дошли до Тани и она сама очень серьезно поговорила с Сашей. Он пообещал ей к вечеру следующего дня сдать объект под ключ, с горячими батареями. По этому поводу наша соседка Илларионовна даже накрыла стол, достала где-то буряковый самограй, а на закусь приготовила вареники с картошкой, соленые огурчики, сало с чесночком и настоящую одесскую фаршированную рыбу. Ровно в семь часов вечера Сантана, как и обещал, начал запуск котла. Я, моя жена Татьяна, Илларионовна и еще двое соседей с нетерпением смотрели за процессом запуска чудо-системы отопления. Правда, соседей больше интересовало не столько отопление моего дома, а ожидающая всех фаршированная рыбка с самогончиком и дымящиеся вареники. Сантана запустил котел и, к удивлению всех присутствующих, тепло пошло. Обрадовавшись вначале, Сантана в скором времени был расстроен и разочарован. Сверху, из соединения труб под потолком, прямо ему на голову и на его крутую джинсовую жилетку Wrangler, полилась тоненькой струйкой ржавая и теплая водичка, почти как из фонтана с писающим мальчиком в Пале Рояле. Раздался дружный и громкий смех. Сантана, как мелкий, нашкодивший пацан стоял оторопевший под струйкой воды. «Спутник» — детище Сантаны, не вышел на околоземную орбиту. Дабы отпраздновать неудачу Сантаны, все сели за стол. Виновник торжества был похож на новорожденного, подмочившего репутацию своих родителей. По-одесски выпили и закусили. Илларионовна хитро подкалывала Сашу в том, что он, будучи хорошим музыкантом, ремонтирующим автомобили и магнитофоны, не должен браться за систему отопления. Саша выпил несколько стопок злючей буряковой жидкости, осмелел и стал доказывать, что придуманная им новая технология позволяет экономно расходовать керосин в котле, под­держивая необходимую температуру батарей. Илларионовна все это саркастически «подтвердила», насмешливо сказав, что ко всем прелестям новой системы бесплатно прилагается теплый душ, как сегодня. В конце застолья, когда всех уже «развезло», Илларионовна спела песню специально для Саши:

«На гастроли, на рассвете хмуром,

Прибыл я в чудесный дворик ваш,

И пошел взглянуть к дворцу культуры,

Есть ли возле касс ажиотаж.

За билетами очередь,

В ней родители — дочери

Говорят о Леонтьеве, жаль, приехал не он.

Разве так улыбаются, разве так одеваются,

И поет не в кроссовках он

Этот самый Кобзон».

Я переспросил Илларионовну, почему эта песня посвящается именно Саше? Она объяснила, что Саша-Сантана здесь, как на гастролях. Ждали сантехника, а приехал не он, хотя и в кроссовках. В конце вечера все забыли, по какому поводу было закончившееся шумно и весело наше застолье.