Так вышло: 29 вопросов новой этики и морали

К: Между прочим, на твою аналогию с африканским диктатором можно посмотреть и по-другому – все преступления, в которых обвиняют Спейси, Луи Си Кея и даже Харви Вайнштейна (когда его не обвиняют в прямом насилии), связаны с властью. Властью, доставшейся им благодаря кино, карьере. Запрещая им снимать и сниматься, мы хотим отнять у них эту власть. И что нами движет? Месть или желание предотвратить преступление? Мы хотим их наказать или остановить?

А: В данном случае, мне кажется, это декларация – больше мы не будем терпеть такое поведение. Мы готовы бороться всеми средствами. Мы порушим карьеру всем, кому можем. Иногда справедливо, иногда не очень, иногда совсем несправедливо, но зато это гарантирует, что все продюсеры, великие актеры и стендап-комики в следующий раз пять раз подумают, прежде чем к кому-нибудь приставать.

К: И Вайнштейн, и Спейси объявили, что их поведение – результат некой зависимости, и отправились в реабилитационную клинику с ней бороться. Если это действительно зависимость, то, лишая их власти, мы их не остановим. А если мы хотим им отомстить, воспримут ли они это как наказание? Когда мы с тобой говорили про Харви Вайнштейна, ты сказал, что самым ужасным наказанием для него было бы несколько дней подряд перед камерой обсуждать со своими жертвами, что он сделал. Такого можно было бы придумать много. Да и институт общественных работ хорошо развит в США. Вычеркнув Спейси из фильма, наказываем ли мы его?

А: Эта процедура вообще-то не очень продумана. Тут есть коммуникативный провал, потому что люди, которые обвиняют Спейси, могли бы с ним поговорить. И Спейси мог бы с ними поговорить. Возможно, тогда бы не было никакого скандала. Скандал возникает не от того, что Спейси пересек какую-то черту, а от того, что он пересек ее и делает вид, что этого не было. Тем более что Вайнштейн, судя по всему, выстроил целую систему для удовлетворения своих наклонностей, а история Спейси больше похожа на историю человека, который плохо себя контролирует.

К:

Луи Си Кей перед всеми извинился. Даже пошел на опережение – сразу все признал, не отмалчивался. А его постигла та же участь. Более того, в разных американских изданиях пишут, что его вообще нужно вычеркнуть из истории стендапа. Если уж пересматривать историю, тогда уж не только в кино, но и в других видах искусства. Вот Дали, говорят, бил жену. Какое влияние подлость или преступление оказывает на восприятие искусства?

А: А какое влияние подлость или преступление оказывает на любую профессиональную деятельность? В том-то и дело, что у искусства есть некий флер, как будто это необычная профессиональная деятельность. Тебя же не очень интересует, чем занимается твой сантехник, когда он не на работе? Предполагается, что если человек приходит с разводным ключом, то не важно, какое у него прошлое, а если залезает тебе в душу, то важно.

К: Можно в начале фильма писать, что главную роль исполнил человек, осужденный за сексуальное насилие, или психопат, или человек, ушедший от налогов. Да и потом, как-то эти обвиненные должны дальше жить. Если у них есть талант, почему его не использовать? Мы так много бьемся за адаптацию осужденных и заключенных, но почему-то хотим, чтобы Кевин Спейси не снимался, а, например, сидел на кассе супермаркета. Пусть он по-прежнему приносит пользу, мы его просто маркируем.

А: Зачем вообще знать подробности биографии актера? Затем, что от этого кино становится интереснее. Совершив какое-то нарушение, актер становится интереснее. Он создает добавленную стоимость для зрителей.

К: Ты хочешь сказать, что, разрешая ему играть, мы романтизируем преступление?

А:

Я, честно говоря, не вижу большой разницы между актером и героем фильма. Понятно, что люди идут в кино не просто на какой-то фильм, а именно на Кевина Спейси.

К: Тогда мы имеем дело с проблемой власти. И нужно работать с индустрией, чтобы она не позволяла людям иметь такую власть. Всем актерам запретила требовать себе отдельный фургончик, массажистку и паровые котлетки. И ни у какого Кевина Спейси больше не будет ни над кем власти на съемочной площадке.

А: На самом деле одна из причин, почему в Голливуде раскручивается этот скандал и почему, я надеюсь, в Голливуде он и закончится, состоит в том, что жертвы этих преступлений тоже успешные люди, с огромной аудиторией.

К: А я не считаю, что он закончится, и то, что мы видим, просто самое-самое его начало. Пока дело не дойдет до совсем невиновных людей, нельзя говорить даже о том, что скандал достиг своего пика.

А: Мне кажется, скандал закончится потому, что цель этой истории, конечно же, не в том, чтобы всех наказать, а в том, чтобы сломать систему. Полностью изменить отношения. Поэтому людей выгоняют из кинобизнеса. Дело не в искусстве, а в том, что они часть системы.