Такая долгая полярная ночь

Мне нравилась эта семья: полковник Житомирский и его милая дочь (он был вдовец) и эта его жена, Любовь Александровна, и ее дочь. Обе девочки были примерно одного возраста, дружные и милые, они были как сестры. Только дочь полковника была брюнетка с темнокарими глазами и красивым овалом лица, а ее сводная сестра была вылитая мать в детстве: светлорусые волосы, белое с румянцем лицо и большие голубые глаза. К сожалению, полковник получил другое назначение, и эта добрая и милая полуеврейская и полуславянская семья уехала из Певека. Мы, медики, приуныли, так как понимали, что вряд ли в тех условиях возможно появление другого начальника санотдела, хотя бы отдаленно добротой, гуманностью и справедливостью похожего на капитана медицинской службы Шевеленок Любовь Александровну.

Глава 61

«Пройдя сквозь Севера страданья,

Как человек — частица мирозданья —
Мир принимаю даже злой
Своею скорбною душой».

Мстислав Толмачев

В Певеке появился новый начальник санотдела Иван Кузьмич Тургенев. Про него говорили, что он был главным врачом одного из санаториев Крыма или Кавказа. То ли он украл что-то, то ли брал взятки «не по чину», как говорил Н.В. Гоголь, но от срока его спас партийный билет. Билет члена коммунистической партии часто был тем спасательным кругом для жуликов и взяточников, который не давал им утонуть в судебном омуте. Так этот человек с фамилией знаменитого русского писателя отделался легким испугом и вынужден был сменить благодатный юг на Заполярье и дышать не ароматом цветущих роз и мимоз, а безмикробным воздухом Чукотки. Подобно врачу Никитину в Зырянке, Тургенев «отрабатывал» свое верноподданство тем, что презрительно относился к медицинским работникам, отбывшим срок, то есть недавним политзаключенным, а также совершенно равнодушно, я бы сказал антигуманно к заключенным в лагерях. Тургенев, вероятно, хотел показать власти, какой он хороший, пусть жулик, но советский и с партбилетом А мы, отбывшие срок политзаключенные, все же «контрики», а не порядочные преданные советской власти партийные казнокрады и взяточники.

Неприятное чувство в душе оставляло сознание, что нередко фамилии великих людей носят мерзавцы. На Колыме был начальник шахты Репин, злобный эксплуататор, гнусный матерщинник, который в другое время был бы прекрасным надсмотрщиком на хлопковой плантации в Америке, зверствуя над неграми-рабами.