Такая коварная женская дружба

— Ну? И что ты зависла? Давай! Жми на курок! Это ведь так легко! Впридачу, тебе не в новинку убивать людей! — съязвила Яра.

— Ты самая ужасная женщина на Земле! Твоё место в аду! — сказала Анфиса.

— Да, да, да! Твоё, кстати, тоже! Жми на курок или прощайся с жизнью.

— Анфиса, делай как она говорит! — произнесла я.

— Но…

— Делай! Другого выхода нет! Возможно и мне повезёт?!

— Маловероятно, душечка! — прошептала мне на ухо Брикина, а после крикнула:

— Стреляй, Мартышка! Стреляй!!!

Анфиса закрыла глаза и словно погрузилась в транс. Спустя какое-то короткое мгновение, которое мне показалось вечностью, она взяла револьвер в свои руки.

Анфиса направила дуло прямо мне в лоб. Я знала, что подруга не промахнётся и понимала, что, скорее всего, мне осталось жить совсем немного.

Говорят, в последние минуты жизни перед глазами пролетает вся твоя история существования на этой планете. Лично у меня всё было по-другому. Мозг перед своей гибелью не особо церемонился с хроникой моего бытия и показал лишь отрывки всевозможных событий прошлого. Приятных, хоть на этом ему спасибо!

Я увидела, как праздную пятилетие в кругу семьи, как впервые сажусь на велосипед и еду с горки без отцовской помощи. Вспомнила свою первую любовь-Пашу-сорванца из соседнего двора, вспомнила, как произвела фурор на своём выпускном вечере, появившись в сногсшибательном наряде.

Но самым приятным воспоминанием оказалась мама. Я отчётливо увидела её лицо и улыбнулась сквозь слёзы. Теперь я готова была умереть. Теперь я не боялась.

— Стреляй, — прошептала я Анфисе.

— Прости, — еле слышно ответила она и нажала на курок.

Раздался оглушительный выстрел.

Свет померк.

25. Год спустя…

В комнате пахло ванилью. Виной тому были сдобные булочки, которые лежали на тумбочке Анфисы.

Мы долго не решались подойти к подруге. Стояли возле двери, сбившись в кучку, боясь даже поздороваться с Мартышкой.

— Ну? Чего стоим как неродные? — спросил молодой врач. — Проходим, присаживаемся.

— А она…

— Боитесь, что набросится? — изогнул бровь доктор. — Она под действием успокаивающих таблеток.

— Она нас слышит? — спросила я.

— Да. Но думаю, ответить вам не сможет. Вы же понимаете?!

Мы кивнули. Меня за руку взяла Стася. Её трясло.

Я села на кровать Анфисы и тихо произнесла:

— Привет, подружка. Как ты?

Мартышка ничего не ответила, как и сказал доктор. Она молча смотрела в окно. Вид у неё был безнадёжно поникший, лицо какое-то неподвижное, без мимики, словно у столетней старухи.

— Анфисочка… — прошептала я. — Мы не думали… и не хотели, чтобы так произошло…

Стася тяжело вздохнула. Видимо, она вспомнила события той ужасной ночи.

— Анфиса, выздоравливай, — произнесла я. — Выползай из своего кокона! Слышишь? Ведь ты нужна нам! Ты спасла мою жизнь.

Ни один мускул не дрогнул на лице Мартышки. Я словно разговаривала со стеной. Моё сердце сжалось от боли.

Мы ещё минут пять побыли у Анфисы. Я пыталась разговорить подругу, но та не только не сказала ни слова, но даже голову не повернула в мою сторону. И поэтому не солоно хлебавши мы покинули палату Анфисы.

Уходя из больницы, мы зашли к лечащему врачу Мартышки и поинтересовались:

— Скажите, Анфиса когда-нибудь станет нормальной?

Врач долго на нас смотрел, а после ответил:

— Девушки, ваша подруга лежит в психиатрической клинике с диагнозом шизофрения. Это не простуда, которая проходит в течение двух недель. Это серьёзное заболевание, сущность которого ещё до конца не изучена. А лечение шизофрении у врачей вызывают множество споров. Так что возвращение вашей подруги к нормальной жизни остаётся под большим вопросом.

— О Господи! Но она у вас уже почти год! И до сих пор никаких изменений! — возразила Марина.

— Девушка, мы делаем всё, что в наших силах.

— Слабо верится!

— Если вы не доверяете нашим методам, можете перевести Анфису в другую клинику, но я вас могу уверить, что там будет тоже самое.

Марина хотела снова возразить молодому врачу, но я опередила её и спросила:

— Что нам делать?

— Ждать. Приходите чаще к Анфисе, говорите с ней, рассказывайте ей различные новости, сплетни… В общем, ведите себя с ней, словно она здорова и возможно, чудо совершится. Вы ведь верите в чудеса?

— Верили, когда считали, что Дед Мороз существует, но потом узнали, что добрый толстячок всего лишь родительский развод! — сказала Стася. — Чудес, доктор, не бывает! Существует лишь слепая вера в лучшее.

— Значит, ждите и верьте! — улыбнулся врач.

— Спасибо, — ответила я, и мы вышли на улицу.

Весна в этом году была жаркой. Машина, стоя под палящим солнцем, превратилась в духовку на колёсиках.

— Девчата, пока, — произнесла Стася и открыла дверцу своей машины.

— А ты разве не поедешь на…

— Нет! — отрезала Пупсикова. — Я и так уже опаздываю на ужин с Артуром.

— Стася! — воскликнула Марина. — Мы же договаривались! Сегодня ведь ровно год, как…

— Да, я была готова поехать к Яре, но сейчас передумала! Я не хочу! У меня нет ни малейшего желания ехать к этой… этой ведьме!

— Стася!