Такая музыка

В центре, на проспекте и набережной было по-весеннему людно. Чуть ли не со всего города съезжалась сюда молодежь. Сашка вдоволь наговорился, нашлись знакомые, и поздно вечером, в одиннадцатом часу, собрался домой. Но прежде чем уехать, он решил в ресторан зайти, не рассиживаться, а просто выпить у буфета водочки. Настроение такое появилось.

Раздевшись, он поглядел на себя в зеркало, чуть взлохматил волосы и стал медленно подни-маться по широкой мраморной лестнице навстречу ресторанному гулу, легкому, дразнящему кухонному чаду, навстречу музыке.

Зал был полон, но Сашка и не искал свободного места. Он шел прямо к оркестру, чтобы потом к буфету свернуть. И здесь, еще издали, Сашка увидел на низкой ресторанной эстраде давнишнего дружка своего, Жеку. Они вместе жили когда-то, потом в техникуме начинали играть, мыкались по шабашкам. Сашка помахал ему рукой, но Жека его увидел раньше, и, конечно, узнал, и, не выпуская саксофона, кивал ему головой, кланялся, радуясь. Свернув к буфету, Сашка не успел до него дойти, когда музыка оборвалась и догнал его голос Жеки:

- Сашок, ты куда? Сюда иди...

У музыкантов была комнатка слева от эстрады.

- Ты чего? - здороваясь и обнимаясь, спросил Жека.

- Да грамму выпить хотел.

- А у нас не пойло? - показал Жека на стол. - Нет, я вижу, ты заелся. С лабухами не знаешься, столом ихним брезгуешь, - смеялся Жека. Он, как всегда, был весел, толстый и румяный, с аккуратным проборчиком в гладкой прическе. Он всегда был шумен и жизнерадостен.- Как ушел в пролетарии, все шабаш, диктатура. А мы...- слезливо сморщился Жека,- бедные лабухи.

- Хватит дурить,- остановил его Сашка.

- Коляна, воткни им музыку, пусть попрыгают. А мы выпьем. Такая встреча, знакомьтесь.

Оркестрантов было четверо: пианино, ударник, контрабас да Жека - на все руки мастер.

- Женился, говорят... Наследников родовых имений еще не завел? хохотал Жека.- А помнишь?..

Воспоминания пошли о добрых старых временах, о друзьях и знакомых. И тут Верку Сосновскую, нынешнюю Веронику, прибывшую на гастроли в родной город, конечно, не забыли. Вот тут Сашка за весь день отыгрался. И Жека ему помог.

- Автор и исполнитель, гос-поди...

- Искусство! Эстрада! - шумел Жека.- Вот здесь буду! В кабаке! Для пьяного народа! Непритворно! Сам выпью и для пьяного! Душа в душу! В открытую, без брехни! По старому принципу: ты меня уважаешь?! Искусство - в народ! В залах! Нет, он туда не пойдет! Ты вот - пролетарий. Много ваши ходят по концертам?

- Если местком бесплатно,- усмехнулся Сашка.- Да если жена вытянет. И если пиво в буфете есть.

- Молоток! Ты - молоток! - одобрил Жека.- Зришь в корень. А вот сюда. Сюда придут. И я их не обману! Что могу сделаю. Потому что сам такой.

Разговор был хороший. Все же давно не виделись. И было о чем поговорить. Жека ребят своих в зал отправил. Изобразите там,- напутствовал он.- Трио...- и снова к Сашке обратился: - Как ребята? Зачем ты полез? Я как узнал! - схватился он пухлыми руками за голову.- Ужас, ужас!

Заглянул один из парней, оркестрантов, сказал:

- Жека, директор гостей привел. Подпитый. Ублажим шефа?

- Сделаем,- сказал Жека, и вдруг его осенило: - Сашок! - он кинулся к шкафу, вынул гитару.- Держи, проверь - и споешь. Мы все хрипатые, а ты молоток. Я помню.

- Брось... Да я...

- Молчи! Слушай мою команду. Шеф - бухой. Нужны деревенские сопли. Деревня, мол,- скорчил постную рожу Жека,- дорогая моя... где ты, куда ты. Шеф у нас - мужик. И по пьянке серьезно страдает,- объяснил он.- Ты меня понял? Есть что-нибудь такое, а?

- Есть...- ответил Сашка.- Но я...

- Молоток! Я же знал! - обрадовался Жека.- Молчи. Пошли.

Сашка был не робкого десятка, да, если признаться откровенно, он скучал по залу, по людям, по их любопытству, по их - сладкому для души пусть малому, да восторгу. Этого яда Сашка уже глотнул. А кто его раз отведал, тому не забыть. И потому он не долго сопротивлялся, а решившись, тут же внутренне напрягся. Он проверил инструмент, наиграл мелодию.

- Понятно,- сказал Жека.- Но ты сам. Мы тихо-тихо... Фоним. Поехали. Сашуля, я тебя знаю, ты - молоток.

Выйдя на эстраду, Сашка оглядел зал. Конечно, это был ресторан, и потому выхода оркестра никто не заметил. Сашка обвел зал глазами. Огляделся и сразу успокоился. Но ему нужен был человек для подогрева, для душевности. И он нашел его у оконного столика, справа. Мужчина, хорошо одетый и сытенький, глядел на Сашку. И в глазах мужчины Сашка увидел хмельную печаль. Это было то, что нужно.

Проведай меня, деревенское лето,

Неслышную боль от меня отведи,

негромко пел Сашка, не сводя глаз с мужчины.

Давно я не видел пшеничного света,

Молочного утра и зябкой воды.

В красном свитере, с белым воротником рубашки навыпуск, с чуть вьющимися волосами, падающими на лоб, Сашка был прост, и песня его была проста. Он пел негромко, ровно, чуть слезу подпуская в припеве, для ресторана это было нужно. И его заметили, услышали. Подниматься стали головы от столов, поворачиваться к эстраде.

Уже не успеть на парные рассветы,

Но пахнет дождем из широкой степи.

Спеши же ко мне, деревенское лето,

Смятенное сердце мое укрепи.