Такая нелегкая русская азбука

Владимир Арро Такая нелегкая русская азбука

«Приказ по УНР-24 строительного треста № 18 Главленинградстроя. Зачислить на временную работу транспортными рабочими второго отряда следующих товарищей:

Бернар Леконт

Сильви Бриссе

Эдуард Матье

Жан-Поль Дюмон

Пьер Верно

Аньес Мерсье

Оливье Клюне-Кост…»

Всего двадцать пять человек.

Прекрасный приказ! Замечательный! Звучит как поэма. Он — как будто из эпохи грядущей всемирной Коммуны. Именно про такой приказ хочется сказать: «Приказ гласит…» И главное, как неожиданно просто, — зачислить, и все.

В один из дождливых июльских дней в студенческом трудовом отряде Ленинградского кораблестроительного института прозвучала «Марсельеза», и на флагштоке рядом с советским, болгарским, польским флагами взвился и французский флаг.

Дети Парижа мирно стояли на русской лужайке. Ручаюсь, многие из них впервые находились в строю. Клянусь, большинство из них не знало, что нужно делать по команде «равняйсь» и «смирно». Отряд французов дышал тонким ароматом духов «Коти» и насмешливым презрением к дисциплине.

Моросил дождь, волновался Финский залив, поэтому съехавшиеся представители торопливо желали «не только хорошо поработать, но и отдохнуть», «не только хорошо отдохнуть, но и поработать».

«Мой интерес к России связан с тем, что для меня она всегда была окружена тайной. Кроме того, меня как эстета увлекло богатство русского фольклора».

«Мой интерес к России и русскому языку был вызван тем, что душой я чувствую себя совсем близкой к русской душе. Особая любовь русских ко всем видам искусства увлекла меня».

«Литература, музыка и вообще восхищение славянскими странами — вот что вызвало у меня интерес к русскому языку».

«Ансамбль Моисеева и Анна Каренина».

«Просто так».

«Не могу сформулировать только знаю, что не ошиблась».

«Русское происхождение».

«Интерес к социалистической экономике, немного славянской крови, которая течет в моих жилах».

«Я случайно начала учиться русскому языку».

Ну и прекрасно. Милости просим.

Чего только не бывает в этом мире! Сын парижского судьи, дочь гренобльского промышленника, сын бретонского землевладельца, сын французского ученого-атомщика, сын профессора Сорбонны — стоят рано утром в России с инструментом, и ими командует комсомолец Алеша, сын советского кораблестроителя, правнук активного члена «Союза борьбы за освобождение рабочего класса». И они передразнивают его: «Алеша, равняйсь, смирно!»

А потом эти беспокойные дети благополучных родителей роют землю в окрестностях Стрельны. По десять метров на брата.

По траншее, которую они выкопают, будет проложен высоковольтный кабель. Электрический ток пойдет в профилакторий Кировского завода.

— Это что такое — профилакторий?

— Типа санатория. Там лечение, отдых, режим.

— Опять режим… Сухой закон, да?.. Понимаю.

Трасса проходит вдоль трамвайной линии тридцать шестого маршрута. Вагоновожатые уже знают, что какие-то типы с длинными волосами любят посидеть на рельсах, и поэтому издалека начинают трезвонить.

Инструктор по технике безопасности, немногословный мужчина, сказал:

— Увидите железо — не троньте, наткнетесь на проволоку — обойдите. Доложите начальству.

Французы добродушно посмеивались: и тут дисциплина!

Не понимали, что земля эта стрельнинская, тяжелый суглинок, уже до них не раз была перекопана. Долбили ее красноармейские саперные лопатки, буравили мины. В нее прятали боеприпасы, технику и людей.

И вот наткнулись, увидели. Пятизарядные винтовки образца одна тысяча восемьсот девяносто первого года. Потешались над ржавым железом, кричали: «Пиф-паф!»

Дети есть дети.

СЫН УЧЕНОГО:

«Я восхищен тем, как русские люди умеют интеллигентно жить в коллективе. Замечательны отношения товарищества между юношами и девушками, живущими в общежитии».

ДОЧЬ ЗЕМЛЕВЛАДЕЛЬЦА:

«Руководители в лагере очень молодые люди, и не было старых людей, которые бы наблюдали за нами, как это бывает у нас».

СЫН СУДЬИ:

«Я часто слышал здесь слова, которые не переносил во Франции: порядок и дисциплина. Я не верю ни в порядок, ни в дисциплину. Однако здесь, в СССР, есть выдающиеся воспитатели: я думаю о Макаренко».

Идея коллективности, общности, единомыслия, по моим наблюдениям, у большинства молодых французов вызывает нестерпимую зевоту. И если, по воле обстоятельств, и собирается какая-то группа молодых людей, например, для поездки к нам, то первоочередная задача каждого — отмежеваться. Ну и, разумеется, чтить и свято соблюдать автономность другого. Даже руководители группы чаще всего начинали так:

— Мы, конечно, хотели бы поехать туда, но это только мое личное мнение…

…Прозвучала “Марсельеза” и на флагштоке взвился французский флаг.

По траншее, которую они выкопают, будет проложен высоковольтный кабель

“Мне не хочется ездить на экскурсии, лучше чистить картошку и работать в лагере”