Такая работа. Задержать на рассвете

Когда Волчара ночью заехал к нему на работу и сказал, что они пойдут сегодня на кражу и все уже готово — Волчара не вводил его в курс дела заранее, — Арслан хладнокровно позвонил Баркову и собирался после смены уйти домой, предоставив Волчару своей судьбе. Он так же хладнокровно сказал бы обо всем самому Волчаре, если бы знал, что от этого что-то изменится. Но он хорошо знал, что Волчара еще долго не бросит воровское ремесло и будет воровать и втягивать в это дело других, пока не убедится на своей шее, что ворам не светит ни на воле, ни в колониях, что времена действительно переменились.

Но если бы Волчара узнал, что в Барбешках их будут ждать, он отказался бы от этой кражи п сразу стал бы готовить другую. Все началось бы сначала.

В ту ночь Арслан пытался снова позвонить Баркову в конце смены, но Волчара и Гошка пришли раньше срока и чуть не застали его у телефона. Теперь он просто мог отказаться, сказать, что не пойдет, пока сам не убедится в том, что дело стоящее. Он уже хотел так и сделать, но Гошка опередил его:

— Здесь поточить негде? — Он вытащил финку, сделанную из напильника.

— Спрячь! — цыкнул на него Волчара.

Арслан удивился.

— Куда она тебе?

— А у Волчары вон пистолет.

Арслан не учел, что у Волчары может быть с собой оружие. И еще он вдруг подумал о Гошке, которому Волчара может вручить пистолет, как вручил когда-то нож самому Арслану…

Автозак остановился. Сначала открылся замок наружной дверцы, потом на секунду приоткрылась фанерная шторка зрачка, наконец, щелкнула задвижка. Блеснул свет.

— Выходи!

Выйдя из машины, он привычно сложил руки за спиной и, испытывая острый стыд перед проходившими по двору управления людьми, пошел к двери. Здесь тоже были люди, и старший конвоя громко и молодцевато крикнул:

— Освободите проход! Проводите арестованного!

Они пошли по лестнице на второй этаж. Команды старшего повторялись у каждого коридора, и Арслану казалось, что все смотрят на него, только на него.

Наверху старший поправил фуражку и ремень и, постучавшись, неловко переступил высокий порожек. Вышел из кабинета он через секунду и громко скомандовал:

— Перекурить!

Одна из машинисток заволновалась:

— У нас не курят!

— Отставить! — тем же тоном приказал старший.

Арслана допрашивали уже два раза — в основном о его взаимоотношениях с Барковым и их последнем телефонном разговоре. Сама кража и его откровенный разговор с Гошкой, когда Волчара убегал за машиной, Веретенникова не интересовали.

Несмотря на запрещение, Арслан тайком закурил, пуская дым сквозь согнутую ладонь к полу. Вторая машинистка, не говоря ни слова, открыла окно, и один из милиционеров конвоя по кивку старшего встал у окна. Из-за его спины были видны новые корпуса завода агрегатных станков, подъемные краны, разбросанные среди игрушечных красных кубиков корпусов на том, более низком берегу, где до последнего времени были только две старые деревянные церкви, магазин да несколько десятков деревенских изб.

В углу приемной, под потолком затрещал звонок, и секретарша прошла в кабинет. Через секунду вернулась:

— Вводите!

Джалилов уже привык к тому, что старший оперуполномоченный Веретенников, допрашивая, избегал смотреть в глаза подследственному. Не сделал он исключения и на этот раз.

— Прочтите и подпишитесь, — Веретенников по привычке заложил руку за китель и отвел глаза.

Арслан с секунду наблюдал за его мутными с желтизной белками, затем придвинул к себе отпечатанный на папиросной бумаге текст. Машинально прочел последнюю фразу — «изменить на подписку о невыезде». Свободен!

Непослушными пальцами коряво вывел свою фамилию.

— Смотрите в следующий раз, — сказал Веретенников, краем глаза наблюдавший за происходящим.

Джалилов вздохнул: и на этот раз его опять не поняли…

— В общем вести себя надо как положено… Вы свободны!

13

Егоров, наскоро побрившись и переодевшись в свой новый парадный костюм, ждал жену у входа в театр. Она должна была прийти прямо с работы.

До начала спектакля оставалось еще минут двадцать, но к двум ярко освещенным подъездам недавно реставрированного здания театра сплошным потоком шли люди, подкатывали машины. Работники прокуратуры и милиции, приехавшие на областное совещание из районов, явились в театр в форме, но было видно, что и они побывали в парикмахерских, долго и тщательно утюжили свои мундиры, перенося из номера в номер видавший виды гостиничный утюг.

Вера прибежала минут за шесть до начала, запыхавшаяся, красная. Новая модная прическа делала ее еще моложе. Разница в возрасте между нею и мужем была сейчас особенно заметной. Она сразу же схватила мужа за руку и потащила в вестибюль, к большому зеркалу, где теснилось уже несколько человек. Вынув из маленькой сумочки расческу, Вера что-то торопливо поправила в прическе и заставила причесаться Егорова. Он давно уже не был в театре, хотя каждый раз, возвращаясь со спектакля домой, давал себе слово не пропускать больше ни одной премьеры: ведь это не так уж трудно — найти время, чтобы сходить с женой в театр.

Наконец зазвенел третий звонок.

Действие пьесы происходило в Румынии, в годы войны.