Такая разная любовь

Масляная лампа тоже перекочевала на второй этаж и теперь нежным мерцанием освещала спальню. Темнота за окном казалась непроницаемой. Никогда прежде Примми не приходилось спать в комнате, куда не проникал свет уличных фонарей. Она заранее готовила себя к этому, опасаясь неуверенности и едва ли не паники. Но ничего подобного не почувствовала. Виски согрело ее, а сияние лампы принесло приятное ощущение уюта и покоя. Здесь был ее новый дом, здесь брала начало совершенно новая жизнь. Примми охватило удивительное, завораживающее, ни на что не похожее чувство.

Свернувшись клубком на диванчике перед окном, глубоко счастливая и безумно довольная, она наблюдала, как на небе, пронзая темноту, зажигаются звезды. Потом перебралась на кровать, закрыла глаза и заснула.

Глава 3

Примми разбудил стук дождевых капель о стекло. В Лондоне, когда она просыпалась, с улицы всегда доносился какой-то шум. Отдаленный рев моторов с вечно забитых машинами Джамайка-роуд и Лоуэр-роуд, обрывки разговоров спешащих мимо людей, торопливые реплики прохожих, направляющихся к железнодорожной станции, болтовня и пререкания идущих в школу детей.

Но сейчас тишину нарушал лишь шум дождя. Примми открыла глаза и постепенно смогла различить еще один звук. Он казался таким непривычным, что не сразу дошел до ее сознания. Но уже в следующий миг Примми поняла, что это такое, и едва не задохнулась от восторга. Впервые в жизни она лежала в постели в своем собственном доме, слушая рокот моря.

Десять минут спустя Примми уже хозяйничала внизу, на кухне, с радостью готовясь встретить новый день. Кухня оказалась довольно просторной, и хотя небо было затянуто тучами, а по стеклам хлестали струи дождя, здесь не ощущалось недостатка света.

Накануне вечером Примми была слишком занята поиском свободного места для многочисленных коробок, которые перенесла из машины, и успела лишь бросить беглый взгляд на кухню. Теперь же она внимательно все рассмотрела и осталась очень довольна.

Кухня, несомненно, была сердцем этого дома. Помимо маленького столика из сосновых досок, придвинутого к окну, здесь стоял огромный дубовый обеденный стол, а рядом с массивной деревенской печью Примми заметила кресло-качалку. У дальней стены возвышался заполненный посудой буфет, а на каменных плитах пола лежали лоскутные половички — такие же, как ковер в холле.

Примми налила себе стакан молока и неспешно осушила его, глядя в окно на фруктовый сад и огородные грядки. Не смея надеяться, что сад теперь тоже принадлежит ей, она принялась мысленно составлять список необходимых дел, начиная с поездки в Каллело и переговоров насчет телефона и электричества.

Внезапно она вспомнила о курах и растерялась. Нужно ли ей самой их кормить, или с минуты на минуту здесь появится Мэтт Тревос? А как сосед узнал о ее предстоящем приезде? И откуда ему известно ее имя?

И тут, словно по сигналу, раздался резкий короткий стук в дверь. Примми поспешно пересекла холл и, радостно улыбаясь, распахнула дверь.

Если Рутвен оказался совсем не таким, как она ожидала, то о Мэтте Тревосе можно было сказать то же самое.

Примми почему-то представляла себе Тревоса пожилым человеком, а ему, как оказалось, можно было дать всего на пару лет больше, чем ей самой. Мэтт не отличался высоким ростом: в нем было примерно пять футов и восемь или девять дюймов, но под рыбацким свитером из грубой шерсти скрывались мощные плечи. Все еще густые волосы лежали плотной шапкой, и в них уже серебрилась седина.

— Миссис Дав? — В речи соседа слышался звучный корнуэльский выговор.

— Да. — Примми приветливо протянула руку. — А вы, должно быть, мистер Тревос. Заходите, пожалуйста.

— Вы не против, если я войду через боковую дверь? Для парадного у меня слишком грязные сапоги.

Потертые джинсы Тревоса были заправлены в забрызганные грязью веллингтоны, которые действительно выглядели устрашающе. Через пять минут Мэтт уже стоял посреди кухни и держался до неприличия естественно, словно у себя дома.

— Я не могу предложить вам чаю, — пробормотала Примми извиняющимся тоном. — Но может быть, вы не откажетесь от стакана молока с печеньем? Это все, что у меня есть.

— Спасибо. — Он окинул изумленным взглядом великое множество картин в рамах — живописных полотен и гравюр, — громоздившихся везде и всюду.

— Я люблю картины, — неловко призналась Примми, наливая молоко в стакан и выкладывая из пачки на тарелку шоколадное печенье. — В Лондоне мне вечно не хватало свободных стен, и картинам всегда было тесно. А в этом огромном доме они будут выглядеть превосходно.

— Надо будет непременно познакомить вас с моим другом Хьюго. У него картинная галерея в Каллело.

Примми вспомнила, что мистер Блэк назвал галерею в Каллело очень престижной, и невольно улыбнулась:

— Думаю, ваш друг собирает произведения искусства совсем другого сорта. Большинство моих картин — просто дешевые репродукции. Хочу поблагодарить вас за то, что позаботились о курах Амелии. Я не подозревала об их существовании и, честно говоря, представления не имею, как за ними ухаживать.