Такая разная любовь

Вино выпито, ужин съеден, стол задвинут на место. И как быть дальше? Начать самой раздеваться? Маруся расстегнула пуговку на блузке, Толик жадно впился в нее взглядом. Нет, надо яркий свет выключить и дверь на ключ закрыть. А то мало ли кого за солью к ним принесет? Сначала, конечно, все стучат, но потом сразу же и открывают, не дождавшись ответа. Не хотелось быть застигнутыми в самый неподходящий момент.

Да! Точно! Маруся зажгла свою настольную лампу – она у нее была красивой и отбрасывала красивые блики на стенку, создавала уют, девчонки всегда ее по вечерам зажигали. Так, лампа зажжена, теперь – выключить свет и запереть дверь. Но сначала все-таки свет. Маруся шагнула к выключателю у двери, щелкнула им и тут же повернула ключ в замке. Казалось, что замок щелкнул, как хлопок выстрела на старте. На обратной дороге от выключателя к кровати ее и обнял Толик, начав жадно целовать. До этого вечера его поцелуи были робкими и несмелыми, а тут такая прыть! Но Марусе даже, кажется, понравилось, она отвечала ему с таким же пылом.

О том, что у Толика это тоже было в первый раз, Маруся уже поняла. Как поняла? Да по его трясущимся рукам и по его неумелым попыткам ее раздевать. Начал тогда Толик почему-то не с пуговок на ее блузке, а сразу с юбки, точнее, с молнии на ней.

Если бы не выпитое ими тогда для храбрости вино да не закрытая ею самой на ключ дверь, Маруся выгнала бы Толика. А так уже было неудобно и глупо: то сама закрывает дверь на ключ, то сама же открывает ее и выгоняет парня. Маруся уже поняла, что ей не понравится то, чем они тут собрались заняться, но решила идти до конца. И пошла.

У Толика получилось все сумбурно и быстро. Он полежал с блаженной улыбкой на лице, а потом заерзал, попытался сделать и ей приятно рукой, но Маруся оттолкнула его руку и попросила уйти: ей было больно и обидно. Между ног саднило, и было еще что-то мокрое и липкое, а еще она злилась. Не на Толика. На себя. Получилось все глупо и стыдно.

Толик послушно ушел, а она, поплакав в подушку, заставила себя встать и сходить в душ. Хотелось смыть с себя и свою кровь, и сперму Толика. О предохранении они не подумали.

На следующий день, с утра пораньше, Маруся уехала домой на все выходные и на звонки Толика не отвечала. Потом, спустя сутки, написала ему сообщение, что она сейчас у родителей и что ей, мол, не очень удобно говорить.

Первый, кто заметил ее странное настроение, был, конечно, Иван, но с братом Маруся не могла говорить на эту тему, а потому под предлогом, что соскучилась по Насте, Маруся закрылась с женой брата в своей комнате. Вот Анастасии Маруся все и рассказала. Та, будучи медиком, да к тому же дамой замужней, девушку выслушала, заставила Марусю подсчитать женский цикл, раз уж они с Толиком о презервативах не позаботились, и уже вдвоем с Настей они выдохнули и придумали, что сказать Ивану. По официальной версии, Маруся поругалась с парнем, который хотел ехать просить ее руки у родителей, да в последний момент, якобы, передумал. Поэтому Маруся и ходит сама не своя да на звонки парня не отвечает. Злится. Звучало все вполне логично и правдоподобно.

Иван в это объяснение поверил и даже пообещал поехать с Марусей в город, если надо. Но Маруся отказалась, сказав:

– Сами помиримся! Куда же он от меня денется? Ну, а если денется за эту неделю, значит, не очень-то и хотелось!

У нее даже получилось сказать все это легко и непринужденно. По-другому Иван бы просто не поверил. Он и так потом весь вечер следил за ней, пытаясь понять, правду ли она ему сказала.

Маруся вернулась в город через неделю, и в первый же вечер рассталась с Толиком. Парень был не виноват, что так все получилось, и Марусе, по-человечески, было его жаль. Вышло так, что она сама парня соблазнила, сама же его и бросила.

Толика было жаль ровно до того момента, пока он не напился и не пришел к ним в общежитие. В таком виде его, конечно же, не пропустили, и этот горе-любовник принялся орать под окнами и обзывать Марусю последними словами.

Марусе было очень стыдно. Но зато, был и свой плюс, соседки поверили, что у Маруси тоже было ЭТО. Доказательство имелось под окном в виде еле стоящего на ногах и орущего Толика.

Парни из соседней комнаты вышли тогда на улицу и увели Толика от окон соседок, пока вахтер тетя Глаша не вызвала полицию. Парни сделали это по просьбе самой Маруси, не хватало еще, чтобы Толик оказался из-за нее в полиции.

С тех пор прошел год, а Маруся так больше ни с кем и не встречалась. Не хотелось. Совсем. Стоило только ей вспомнить тот романтический ужин в комнате общежития и блаженное лицо Толика, как всякое желание встречаться с кем-либо пропадало.