Такая разная любовь

Маруся, увидев и его хромоту, которая, определенно, стала сильнее, и то, как он поморщился, опускаясь на кровать, дернулась было к нему, но остановила сама себя, хотела вернуться в прежнее положение, но не смогла, потому что Вячеслав поймал ее руку и притянул к себе, положив ладошку девушки на бедро своей больной ноги. Маруся замерла: до сегодняшнего дня он не позволял касаться своей больной ноги так явно, если только вскользь и случайно, а тут вдруг вот так, да еще и сам положил. Она почувствовала тепло его тела всей ладошкой. Сверху ее рука была прижата к больной ноге большой и теплой ладонью Вячеслава, которая, Маруся это точно чувствовала, сейчас дрожит. А он еще и произнес, попросив:

– Марусь, не бойся меня, пожалуйста. Я не сделаю тебе больно, обещаю! Я теперь не могу без твоих касаний, даже, как видишь, нуждаюсь в них.

Маруся забыла, как дышать, а потом, сделав, наконец, рваный вдох, произнесла, боясь поднять на него глаза:

– Я не тебя боюсь, а другого. Ведь я же вчера… там, с ним… – Маруся помолчала. – А если он заразил меня?

– Не говори ерунды, глупая! – Вячеслав улыбнулся, Маруся слышала это по его голосу. – Я уже прижимался сегодня к тебе ночью, так что знай, в случае чего вместе будем лечиться. Но, спешу тебя успокоить, если можно так сказать: этот недомужчина, как выяснилось, патологически боится заразиться. И, в первую очередь, болезнями, передающимися половым путем. Пунктик у него на этой почве, как выяснилось. Он и сексом-то мог, оказывается, заниматься только с совсем неопытными девушками, точнее, девочками, которые не только девственницы, а вообще еще ни разу ни с кем не целовались, – Вячеслав скрипнул зубами и чуть сильнее сжал пальцы Маруси, – да, ты была первой женщиной в его жизни. До этого он или боялся, или комплексовал и ни к одной женщине даже не прикасался. Знал, все ж-таки, гад, о том, что с его стручком не все, как у нормальных мужиков. Не знаю, да и не хочу знать, что там с ним не так!

– Карандаш, – произнесла Маруся машинально и только после того, как Вячеслав повернулся к ней, поняла, что не очень это достойно – обсуждать с ним этого урода.

– Что, прости? – переспросил Вячеслав.

– У него там, грубо говоря, карандаш, – решила закончить, раз уж все равно начала, – у тебя – банан, а у него – карандаш. И нет, я не специально сравниваю вас. Нельзя сравнить несравнимое! Скорей, это к вопросу, что с ним, точнее, у него там, не так. Прости, я не хотела!

Маруся произнесла это, боясь поднять на Вячеслава глаза. Сидела и смотрела на свою ладошку под его большой ладонью. И вдруг поняла, что Вячеслав трясется, испуганно подняла на него глаза и поняла, что он трясется, потому что пытается сдержать смех.

– Что, правда? – смог, наконец, выговорить Вячеслав.

– Да, – Маруся кивнула и поняла, что краснеет, а Вячеслав не сдержался и разразился-таки смехом.

– Ясно! – кивнул и, перестав смеяться, выдохнул. Помолчал и произнес уже совсем другим голосом:

– Маруся, тебе нет нужды проходить через все эти медосмотры, если ты не хочешь. На него там компромата и у Гарика, и у полиции воз и маленькая тележка! Один эпизод для него ничего не решит. Если только ты сама захочешь дать показания. Но, тогда придется…

– Не захочу! – оборвала она Вячеслава. – И не потому, что мне его жалко! Не жалко! Ни капли! Не хочу, чтобы обо всем этом узнала моя семья. Отец с мамой не переживут, что их дочь – такая дура!

– Не узнает. Никто не узнает! Я тебе обещаю! И сразу, пока ты тут не начала дальше себе придумывать всякую ерунду, скажу: для меня ты как была чистой и светлой девочкой, так ею и осталась. Это я боюсь, что не достоин тебя.

– Что? – Маруся смотрела сейчас на Вячеслава, не веря тому, что слышит.

– Марусь, не перебивай, пожалуйста, хорошо?

Девушка кивнула, а Вячеслав продолжил:

– Марусь, состояние моего здоровья таково, что мне надо срочно улетать на операцию. Там меня уже ждут. Это должно было случиться, но чуть позже, может, через два месяца, не раньше. И я даже рад, что придется делать операцию сейчас. Как говорится, раньше сядешь, раньше выйдешь. Хотя тут, пожалуй, некоторые бы поспорили со мной, – Вячеслав усмехнулся и кинул быстрый взгляд на дверь. Маруся проследила за его взглядом и даже улыбнулась, поняв, о ком он сейчас говорит, подняла вопросительно брови, а он, кивнув в ответ, продолжил:

– Маруся, я не вправе перекладывать на тебя свои проблемы, да ты и сама сейчас не в том состоянии, чтобы оставаться в городе одна. Поэтому перед тем, как улететь, я могу и хочу отвезти тебя к твоей семье. Я хочу познакомиться с ними и сдать тебя под их крыло.

– Что?