Такая разная любовь

– Когда? Вначале я слегка растерялся. Согласись, любого удивит подобный спектакль. А потом ты так стартанула, что я хоть на ноги и встал, но угнаться за тобой не было никакой возможности.

– Мог бы крикнуть! Я бы услышала.

– Мог бы, – согласился Егор, заметно нервничая. – А зачем? Чтобы душу себе еще больше травить? Ты ведь ничего и никого не хочешь замечать, только и думаешь что о своем Илье.

Ира покосилась на него, не уверенная, что правильно его поняла. Не может быть, чтобы он сказал то, что ей послышалось.

– Уже нет, – тихо произнесла она.

Егор опустил голову, заглянул ей в глаза.

– Правда?

– Правда.

– Тогда… тогда… – из его рта вырвалось облачко пара, – можно, я тебя провожу?

– Можно.

Они пошли медленно вниз, к «Смоленской». Зима, словно чувствуя, что весна наступает ей на пятки, напоследок решила побаловать москвичей и приезжих гостей знатным морозцем.

Ира поежилась.

– Замерзла? – заботливо спросил Егор.

– Немножко.

В метро спускаться не хотелось. Хотелось идти и разговаривать. Егор чуть замешкался, а потом обнял ее за плечи, чтобы ей стало теплее.

Ира прислушалась к себе: кажется, все правильно, и она не стала возражать. Так они и шли, пока им на пути не попалась другая парочка – Туся и Толик.

– Ну, на ногах!

– Давно!

Парни пожали друг другу руки, а потом похлопали друг друга по плечу – такой общепринятый жест, выражающий мужскую солидарность. Ира в это время усиленно избегала сверлящего взгляда Туси. И нужно же было им сегодня наткнуться именно на Тусю! Туся в прошлую осень была влюблена в Егора, как дикая кошка. Травилась из-за него, в больнице лежала. А он оставался внешне невозмутимым и дрогнул только тогда, когда в Тусе раскрылся актерский талант. Тут Егор ее заметил, но было поздно. Туся уже увлеклась другим, излечившись от безответной любви. И теперь ее упорное молчание было для Иры укором. Она читала ее мысли, как свои собственные: «Ты соображаешь, что делаешь, Дмитриева? Егор и ты? Это все равно что самой залезть льву в пасть!» Но ведь она не знала нового Егора, не знала его так, как знала Ира. И никто из одноклассников и знакомых понятия не имел, сколько им пришлось вместе пережить. С этим Егором ей было не страшно. С этим Егором она смело могла идти в разведку.

– Ну, увидимся еще! – сказал Толик.

– Конечно! Приду болеть за тебя, нападающий!

Парочки разошлись.

– Уф, обошлось без кровопролития, – прошептала Ира.

Егор рассмеялся, его рука снова легла ей на плечи. Он чуть притянул Иру к себе и подстроился под ее шаг.

Они прощались возле подъезда замерзшие, но довольные, что наконец-то все недоразумения позади.

– Можно будет к тебе заглянуть как-нибудь?

– Как-нибудь можно, – согласилась Ира.

– А что, если это «как-нибудь» будет завтра, часа в четыре?

Она рассмеялась:

– Приходи. Я буду тебя рисовать. Ты будешь «моя зачетная голова» для Аллы Генриховны.

– Годится.

– Что это ты так сразу согласился? – удивилась Ира.

– Так это же процесс длительный. Ты и захочешь меня прогнать, а не сможешь.

– А что? В этом есть своя безумная логика.

Он подмигнул и пошел к метро упругой спортивной походкой. А Ира подумала: «Только вот захочу ли я тебя прогонять?» И крикнула вслед:

– Егор! – Он резко развернулся, взглянул на нее. – Передай привет родителям.

Его улыбка, как обычно, была неотразимой и завлекательной:

– Они тебя саму в гости ждут, так что приветом не отделаешься.

Дом встретил Иру тишиной. Первым делом она подошла к календарю. Отсчитала дни, прикинула часы. Все сходится. Удивительно, но факт. Егор назвал точное время, что они не виделись. Подумать над этим приятным и неожиданным открытием не удалось: зазвонил телефон. Ира с опаской сняла трубку, она догадывалась, кто ее так настойчиво добивается…

– Дмитриева! – требовательно заявила Туся. – У тебя что, ум за разум зашел? Разгуливаешь в обнимку с Тарасовым! Это нужно совсем повернуться, чтобы…

Ира разозлилась:

– И что ты, Крылова, везде свой длинный нос суешь? Тебе что, своих забот не хватает?

– Хватает, выше крыши! Только потом не говори, что тебя не предупреждали!

– Не бойся! Не скажу!

…Самолет сделал красивый разворот и остановился. Аня Малышева завороженно смотрела на него, представляя, как они с Ваней точно так же приземлятся в незнакомой стране. Огромное, во всю стену, окно здания аэропорта открывало взору безграничные просторы неба, и от этого на душе становилось и страшно и радостно одновременно.

– Ты чего? – спросил, обнимая Аню, Волков.

– Я боюсь, – почему-то шепотом ответила она, прижимаясь к его плечу.

– Чего ты боишься? – Он поцеловал девушку в пухленькую щечку. – Глупенькая…

– У меня ведь там никого нет, – смущенно сказала Аня.

– Как это нет? А я?!

Девушка улыбнулась в ответ. Она и правда чувствовала себя не в своей тарелке, хотя еще недавно мечтала об этой поездке в Прагу как о прекрасном, несбыточном сне. Но стоило ей оказаться в аэропорту перед этим огромным окном, открывавшим все небо, как на нее нахлынул необъяснимый страх. Вдруг ожили, казалось, забытые комплексы, связанные с ее внешностью, что уж вовсе было некстати. Ведь ей предстоял выезд за границу!