Такая разная любовь

Ира покачала головой. «Милый, добрый Федор Степанович, ну чем вы можете мне помочь, когда мир вокруг меня разваливается на кусочки?»

– Не хочу быть излишне навязчивым, скажу только одно: улыбка тебе очень идет. Ты иногда как-то особенно улыбаешься, загадочно и мечтательно, прямо как Мона Лиза.

После этого лестного комплимента директор ее отпустил, и Ира отправилась в обратный путь по безлюдному коридору, напоминающему тоннель. Больные смотрели телевизоры в палатах. Дежурные врачи разговаривали в ординаторской. Ира оказалась возле входной двери, подергала ее. Дверь не поддавалась. Ничего не понимая, она дернула еще раз, посильнее.

– Ты что двери ломаешь? Закрыли уже отделение на ночь, – проворчала неизвестно откуда появившаяся медсестра. – Пройди на выход через второй этаж, через травматологию. У них там порядки попроще, чем у нас в хирургии, – посоветовала она.

Ира так и сделала.

Спустившись на второй этаж и немного поплутав, она наконец-то нашла лестницу, ведущую на улицу. Ей осталось пройти несколько шагов больничного коридора, когда кто-то окрикнул ее из палаты:

– Девушка! Эй, девушка! Скажите там медсестре, что у меня капельница на пределе!

Голос показался Ире знакомым, она заглянула в небольшую палату. Тарасов?! Егор?! Под капельницей!

– Егор?! – Ира не раздумывая шагнула в комнату, где горел приглушенный свет.

– Вот так номер, Дмитриева!

Егор заметно растерялся, но быстро справился с собой. Его тонкие губы изогнулись в насмешливой улыбке:

– Ты как тут оказалась, милое создание?

– Федора Степановича навещала.

– Какого Федора Степановича? – не понял Егор.

– Директора нашего, – пояснила Ира.

– Так он тоже здесь?

– В хирургии лежит. Ему грыжу удаляли, но учти, я открыла тебе страшную тайну.

– Польщен, – усмехнулся Егор.

Ира посмотрела на капельницу. Жидкости в ней оставалось чуть-чуть.

– Я сейчас скажу медсестре…

– Давай, а то я сам эту иглу к чертовой матери выдерну!

– Ты что! – испугалась Ира этой внезапной вспышки ярости. – Не трогай, я быстро.

Через минуту она вернулась в палату вместе с пожилой медсестрой. Пока та выполняла необходимую процедуру, заслонив кровать и лежащего на ней Егора своей необъятной фигурой, Ира гадала возле двери: уйти ей, быстренько попрощавшись, или задержаться?

Егор облегчил ей задачу:

– Ир, ты еще здесь?

– Да.

– Подожди, не уходи, – попросил он.

– А у меня не нужно разрешения спросить? – напомнила медсестра.

– Всего пять минут, Людмила Петровна.

– Но только пять минут, а то меня главный будет ругать, – смягчилась женщина. – Я к тебе перед сном загляну.

– Да уж пожалуйста, – иронично отозвался он.

Медсестра вышла, унося с собой штатив. Егор и Ира остались наедине.

– Тебя, наверное, дома ждут?

– Дома меня всегда ждут, но это не значит, что я не могу побыть с тобой.

Ира присела на стул возле кровати, на котором до нее сидела медсестра, бросила взгляд на Егора. Густые каштановые волосы, точеный профиль, привлекательная небритость и сильные, накачанные руки… В этом смысле ничего не изменилось: Тарасов – он и на больничной койке Тарасов!

– Наверное, мучаешься мыслью, как я сюда попал? – криво усмехнувшись, спросил Егор.

– Ну… – замялась Ира, – в общем, да.

– В аварию угодил на отцовской машине. Вот такая гримаса судьбы. – Егор помолчал, раздумывая над чем-то, а потом серьезно сказал: – Знаешь, мать всегда волновалась, когда я на мотоцикле гонял, когда с парашютом прыгал или с аквалангом нырял. Все твердила, что из-за моих экстремальных увлечений раньше времени поседеет, а тут я сел за руль надежных «Жигулей» и… – Он изобразил рукой пару кувырков, повернул голову набок, и Ира увидела аккуратно зашитый шрам, тянущийся вдоль виска. Рубец был воспаленным, и от этого зрелища у нее противно засосало под ложечкой…

– Что? Нетоварно выгляжу?

Егор настороженно наблюдал за ней из-под полуопущенных ресниц. Ира заставила себя улыбнуться:

– Я бы так не сказала. Шрамы мужчин украшают, а это даже не шрам, а так, царапина, затянется, и следа не будет.

Она незаметно оглядела Егора и нашла свои опасения беспочвенными. Он не казался таким уж… тяжелобольным… вот только шрам, а так улыбается, шутит, и никаких тебе бинтов или гипсов. Ире захотелось расспросить его об аварии поподробнее, но потом она решила, что это не совсем удобно. Захочет – сам расскажет. А вот о капельнице она может спросить, в этом нет ничего особенного. Она же видела ее собственными глазами.

– Температура днем подскочила, – неохотно ответил Егор, – вот врачи и задергались. Мать с отцом тут всех на уши поставили. Видишь, как устроился?

Ира огляделась. На тумбочке ваза с фруктами, вода, цветы, мобильник. Койка напротив застелена чистым бельем. В углу небольшой холодильник, телевизор с пультом, туалет с душевой – королевские апартаменты, в которые лучше не попадать.

– У меня к тебе просьба, Ир. – Егор дотронулся до ее руки, привлекая внимание. – Я здесь уже неделю валяюсь, и, кроме близких родственников, никого, а тут такое дело…

– А друзья из института? – Ира была так удивлена, что не заметила, как перебила Егора. – Они что же, не заходят к тебе?