Такая страна (Путешествие из Москвы в Россию)

- Каждое свое утро начинаю с того, что звоню и даю указание - значит, Шабдурасулов, так: сегодня будешь меня показывать в вот таком-то объеме. Он говорит - легко! Смотрю ТВ: показывает!

- Больше, меньше - в зависимости от чего?

- А это в зависимости от настроения. (Он смеется.)

- Я вас серьезно спрашиваю!

- А вы что, решили, что я вам серьезно отвечаю? Нет, это само собой идет. Это идет пропорционально той ненависти, с которой ко мне относятся средства массовой информации.

- Чем больше ненавидят, тем чаще показывают?

- Совершенно верно!

- Да... Судя по этому, дела ваши не блестящи. Я опять про имиджмейкерство. Понятно, что вы человек взрослый и самодостаточный. Но не думали ли вы о том, что, если б к вам возникла массовая симпатия, ваша деятельность была бы более эффективной?

- Я эффектов не достигаю. Самый главный эффект - этого эффекта я достиг: у меня с самим собой все нормально.

Светло на душе

- Вы не жалеете, что тогда, в 96-м, сагитировали олигархов за Ельцина? Все было правильно?

- Ни малейшего в этом сомнения! Это был выбор не между Ельциным и Зюгановым, а между одним общественным строем и другим... Но, с другой стороны, был конкретный человек, были надежды, но многие надежды не оправдались.

- Вы ждали какой-то большой благодарности и не получили ее?

- Какая там благодарность! Бизнес - и благодарность? О чем вы говорите! Это была чисто рациональная политика. Мы поддерживали Ельцина не потому, что ожидали, что он нас отблагодарит, или потому, что он хороший человек. Мы так и сказали Борису Николаевичу, когда с ним встречались: мы пришли не потому, что вас любим персонально...

- Буквально так и сказали?

- Абсолютно. А потому, что вы - это единственный выход из той ситуации, в которую попала Россия.

- Вы были первый в той группе?

- Я... я... не анализировал, кто там первый был, кто второй, кто третий. Вот в моем союзе с Гусинским я был первый - я пришел к нему и сказал: Володя, значит, заканчиваем, время сложное, давай отложим все наши споры на потом...

- Это было ваше самое большое достижение в жизни - что вы всех помирили и поставили своего кандидата?

- Я действительно считаю, что в 96-м мы сломали коммунизм в России. Я лично испытывал очень серьезные чувства. Я действительно как бы очень... мне было очень светло.

- Упоение?

- Нет, просто очень светло на душе.

Скучно жить

- Вы говорите, светло на душе - как в 91-м?

- В 91-м я плохо понимал все те расклады. Тогда я был посторонний зритель в общем все-таки, а в 96-м я чувствовал - да, мои усилия значимы.

Честно сказать, после этого мне уже скучно жить. Больше, чем это, я в жизни уже ничего не сделаю.

ГЛАВА 9

Реформатор

Немцов решил стать правой силой (после двух Кремлей)

Никого не было, и вдруг все откуда-то взялись.

Как так вышло? Откуда берутся реформаторы земли русской? Почему они думают, что знают, как нам обустроить Россию, а мы вроде как не знаем?

Мы это попытаемся рассмотреть на примере Бориса Немцова.

Он попал в обойму самых модных политиков, еще будучи губернатором. При том, что его политическая, губернаторская работа вся была в тени: как он там руководил, кого назначал и увольнял, что строил и ломал и точно ли там реформ на душу населения было больше чем надо - этого никто за пределами Нижнего Новгорода и не знал.

Прославился же Немцов не политическими акциями, а человеческими поступками и личными качествами, которых он, в отличие от коллег, и не прятал от общественности.

Он вообще, кажется, единственный из серьезных людей, кто осмелился на такую рискованную вещь, как теледебаты в прямом эфире с Жириновским.

Когда люди с живыми и непосредственными реакциями попадают в политику, это не очень понятно, но симпатично. Жириновский, облитый апельсиновым соком, становится в один исторический ряд с трибуной ООН, обстуканной русским каблуком, и оркестром, подвергнутым высочайшему дирижированию.

Нельзя сбросить со счетов обаятельность Немцова; его бесхитростной, без усилий возникающей улыбке недостает разве только внеочередного воинского звания, второй дочки и какой-нибудь исторической реплики типа "Поехали!".

* * *

В беседах с Немцовым мы касались разных интересных тем - кроме одной, сейчас запретной. Таково было заранее поставленное условие, которое мне, увы, пришлось принять, иначе мы бы не встретились. О чем мы с ним умолчали конечно, не скажу. Уж вы извините.

Вступление

Тяжелее всего в жизни Немцову дается подъем в 6 утра.

Он не мог этого делать даже в военных лагерях (после университета). Прапорщик Зайнуллин был вне себя. Или ты, сказал он Немцову, ухмыльнувшись, подтянешься столько же раз, сколько я, или пройдешь столько-то километров на корточках.

Зайнуллин подошел к турнику и подтянулся 23 раза. Курсант Немцов в ответ подтянулся 28 раз.

И тогда Зайнуллин разрешил ему просыпать подъем.

- Так чему же учит нас эта прекрасная история?

- Эта прекрасная история учит тому, что по утрам надо делать зарядку. И все. Больше она ни-че-му не учит! (Смеется.)

Ну ладно, больше - ничему. Но нельзя не отметить, когда и при каких обстоятельствах Немцов начал делать так называемую зарядку.