Такая война

— Историю, Леви, пишут победители, — хмыкнул Мак. — Они никогда не расскажут о своих скелетах, спрятанных в шкафах. Но на чужие обязательно укажут пальцем.

Девушка с тревогой взглянула на Мака. Тот заканчивал обновление ритуала, проведенного совсем недавно.

— Ты уже что-то видел в прошлый раз?

— Видел, Леви. Видел… — устало произнес Мак и встал на ключевое место, запустив силу по рунам. — Отойди, а то зацепит.

— Я с тобой!

— Стой где стоишь!

— Я ХОЧУ УЗНАТЬ!

— СТОЙ, ДУРА!

Посреди огромного шалаша лежало несколько десятков человек. Кто-то едва дышал, кто-то сипло, с натугой пытался вдохнуть, а кто-то уже не первый час не нуждался в дыхании. Импровизированный лазарет, собранный темными, был переполнен.

Над одной из женщин, в свободном платье из голубого бархата хлопотал темный маг. Он трясущимися руками рисовал на ее ладонях руны чернилами из золотой чернильницы. В паре метрах от него стоял старый друг, пытавшийся образумить обезумевшего от горя мага.

— Перестань. Слышишь, Гулдан? Отпусти. Она выпустила все, что у нее было, — сглотнув ком в горле, произнес Уринай. — Ты ничего уже не изменишь…

— Я буду вливать в нее силу напрямую, — не обращал тот на него внимания.

— Послушай, она сделала все, что могла и немного больше…

— Я не дам ей умереть!

— Да посмотри ты вокруг! Вчера я предал огню четверых детей! Они даже щит ученический едва держали! Позавчера трех ведьм!

— ОНА НЕ ВСЕ! — рявкнул в ответ мужчина и принялся бормотать: — Погоди, Марлен, погоди моя черничка, — продолжил толстячок, выводя руны. Из-за того, что кисточка была потрепанной и руки дрожали, получалось откровенно плохо. — Сейчас, моя хорошая… потерпи чуть-чуть.

— Они могут ударить в любую минуту, слышишь? Это ее конец. Она сожгла свой дар…

— Заткнись! — рявкнул Гулдан, повернувшись к старому другу. — Заткнись и не мешай!

Он спрятал взгляд, заполненный тьмой, сгорбился и вернулся к женщине, после чего вывел последнюю руну у нее на лбу.

— Аба сумора, — прошептал Гулдан делая окончательный штрих. Как только он по капле принялся вливать тьму, сила начала забирать ее тело.

Сначала почернели пальцы рук, затем кисть. Но женщина хранила две стихии, поэтому она не растеклась черной кляксой тьмы как все темные маги, а начала испаряться черной дымкой.

— Стой! Нет! — засуетился Гулдан. — НЕТ! Урианй! Сделай что-нибудь! Я тебя умоляю…

— Отпусти, — тихо прошептал старый друг.

Обезумевший от горя маг метнулся к телу и, словно это могло хоть как-то помочь, начал хватать дымку руками.

— Марлен, луна и солнце моё, — дрожащим голосом бормотал мужчина хватая воздух руками. — Не покидай меня… Не покидай… НЕТ!

Мужчина упал на колени и принялся ощупывать пустое платье.

— Моя Марлен, — продолжал бормотать Гулдан, взяв в руки подвеску, подаренную два десятка лет назад возлюбленной на помолвку. Нефритовый овал с печатью головы барана оказался на ладони потерянного мага. Секунда и на него упала капля концентрированной тьмы.

— Гулдан, успокойся, — начал Уринай, понимая, что сила берет на магом верх. — Слышишь?

— Посмотри мне в глаза, — медленно повернулся к нему Гулдан. — Что ты видишь?

Перед Уринаем предстало совершенно белое лицо с текущими по щекам черным слезами. Глаза были словно два провала во тьму.

— Я вижу тьму, — сглотнул старый друг. — Послушай, ты раньше никогда не пускал тьму в глаза. Отпусти ее…

— Раньше там была Марлен, — произнес Гулдан и рванул на выход.

— МОЯ МАРЛЕН! — проревел обезумевший от горя маг и начал превращение.

Из спины с треском вырвались кожаные крылья, тело покрылось антрацитово-черной чешуей, лицо вытянулось и рот заполнился острыми клыками.

— МОЯ МАРЛЕН!!!

Обращенный магией в тварь маг рванул в сторону войск империи.

— ДЕРЖИ ЕГО! — вылетел за ним Уринай.

Едва маги из караула заметили обезумевшего мага, то тут же закинули на него несколько силовых арканов, прижимая к земле. Однако тот продолжал переть вперед, не замечая ничего.

— МОЯ… МАРЛЕН…

Когда на потерявшего возлюбленную навалились шестеро, его удалось замедлить. Однако остановили его только после того как подоспел Уринай.

Обернувшегося Гулдана удалось прижать к земле «Проклятыми оковами», но даже после этого он не желал возвращаться в человеческое обличие.

— Моя…

— Гулдан, слушай меня! — ухватил его за острые уши друг. — Слушай меня! Алаишамин… Алаишамин кисео… Повторяй! НУ! Алаишамин…

— Марлен, — прошептала тварь сквозь острые зубы. На шее у него было целых два аркана. — Моя Марлен…

— Повторяй! — рявкнул Уринай и со всей силы влепил магу пощечину. — Повторяй за мной! Алаишамин! Кисео!

— Ала… Алаишамин, — прохрипел Гулдан. — Алаишамин, кисео…

— Алаишамин кисео

— Алаишамин… кисео…

— Алаишамин Гуладн… Ты чуть не рехнулся, — устало улыбнулся Уринай.

Маг не ответил. Он был способен повторять одно и то же: «Алаишамин кисео».

Уринай отпустил голову твари и встал на ноги. Понаблюдав несколько секунд, он дал отмашку караульным. Те по очереди снимали с него силовые арканы.

Поднявшись на ноги он внимательно оглядел собравшихся темных.

— Мне есть, что сказать, — произнес он и поднял руку к небу, проревев во всю глотку. — МНЕ ЕСТЬ ЧТО СКАЗАТЬ!