Такая вот жизнь (СИ)

   Через какое-то время Юля уже ехала в автобусе, смотрела в окно и очень старалась не заплакать, потому что для слез была ночь. Успокаивало лишь то, что известие о скорой свадьбе Сергея и холодный кивок матери на прощание оставались в прошлой жизни. Она знала, что в новой жизни ей будет хорошо: бабушка любила единственную внучку.

   А в это время женщина стояла в комнате младшей дочери и, казалось, бездумно смотрела на стену. Туда, где совсем недавно висел портрет молодого человека, который так и не стал ей мужем, портрет отца ее второго ребенка.

   Никаким отцом в то время он еще не был, просто незадолго до ухода в армию по настоянию своей матери зашел к знакомому фотографу. Так и получилось, что на последней сохранившейся фотографии молодой человек был чуть старше своей дочери, и сейчас их сходство без труда мог заметить каждый. Кроме того, она была такой же худенькой и высокой. Такой же темноволосой и привлекательной. Как быстро летит время! Если бы не эта уже начавшая желтеть от старости фотография, женщина и не вспомнила бы, каким он был. Да и зачем ей это помнить? Она свои обещания выполнила.

   Видимо, пришла пора надежнее спрятать в самых дальних уголках памяти, а еще лучше навсегда забыть, как без любви, только ради крыши над головой для себя и своего ребенка, окрутила она молодого парня, расстроила его свадьбу, а в результате осталась одна с двумя детьми на руках. Те несколько месяцев, что они прожили вместе, счастливыми назвать было трудно. В будущем муже ее раздражало абсолютно все. Чего стоила одна только привычка подолгу молча сидеть перед печью и смотреть на огонь! Женщина чувствовала, что ей никогда не достучаться до его сердца, что даже рождение ребенка не изменит ничего в их отношениях, и это выводило ее из себя. Ее недовольству не было конца.

   А он винил за все произошедшее только себя, однако не находил ни сил, ни желания хоть что-то изменить, смотрел в пол и молчал. Оставалось лишь надеяться, что после родов отношения с этой чужой и нежеланной женщиной изменятся к лучшему. Не зря ведь мужики рассказывали о чудачествах своих жен, когда те были в таком же положении. Вот так и получилось, что за то прожитое вместе время ни он, ни она не нашли друг для друга ни одного доброго ласкового слова. Вполне вероятно, что именно поэтому женщина и перенесла неприязнь с без пяти минут мужа на дочь, родившуюся уже после его смерти.

   Если посмотреть со стороны, то их небольшая семья казалась абсолютно нормальной. Обе девочки были одинаково одеты и накормлены, мать никогда не поднимала на них руку, но все же было нечто, что их разделяло. Старшая могла часами крутиться возле обожаемой мамочки - младшей это не дозволялось. Не то чтобы мать, не выслушав ребенка, гнала его от себя. Нет, такого не было. Но ее постоянно демонстрируемое равнодушие в конце концов дало свои плоды: младшая постоянно чувствовала себя нелюбимой, всегда в чем-то виноватой и обращалась к матери лишь в случае необходимости.

   Старшая в их семье всегда была для Юли эталоном для подражания. Ее постоянно хвалили, ставили младшей в пример. И Юле мало-помалу пришлось свыкнуться с мыслью, что она по какой-то неизвестной ей причине не достойна любви сестры и матери. Тогда она сделала то, что чаще всего и делают нелюбимые дети: замкнулась в себе. И не появись в ее жизни Сергей, кто знает, как бы сложилась судьба Юли: нелюбимые дети редко бывают счастливыми и успешными.

   Женщина неторопливо отвела глаза от стены, на которой остался лишь сиротливо торчащий и потемневший от времени гвоздь, и подумала, что теперь в этом доме уже никогда не будет ни так не похожей на нее младшей дочери, ни ненавистного портрета. Она медленно покачала головой, словно отгоняя ненужные воспоминания, потом пожала плечами и вышла из комнаты, почему-то осторожно прикрыв за собой дверь.

   А в это время дед Никодим суетился на своей кухоньке, ожидая приезда внука, и размышлял о том, как воспримет Юля известие о женитьбе Сергея. Да еще на ком! На ее старшей сестре. Вчера он решился-таки с Юлей об этом поговорить и, может, попытаться ее успокоить. Все-таки не чужая она ему, считай, на глазах выросла. Когда поменьше была, частенько забегала, сейчас вот реже, но все равно старика не забывала.

   Подкараулил, когда Юля кормила кур, окликнул через забор, попросил зайти. Она согласно кивнула головой, но так и не пришла. По всему выходило, что знала уже о свадьбе, поэтому и не захотела ненужных теперь разговоров. А по лицу ничего и не увидишь, это она с детства такая скрытная. Мать, бывало, начнет за что-то ругать, а она ни слова в ответ не скажет, все молчком да тишком, даже в лице не переменится. И от сетрицы-козы ей тоже частенько доставалось; та все норовила на младшую не только свою работу по дому и огороду свалить, но еще и матери наябедничать. На чьей стороне была мать - и без слов ясно. Но только и у Юли имелся свой кусочек радости - его внук Сергей. Хотя был он старше, давно жил в городе, а любил соседскую девчонку как сестру, да и она в нем души не чаяла.