Такая земная фантастика

Александр Осипов Такая земная фантастика

Вместо предисловия

Творческие интересы писателя — область малоисследованная.

Особенно в тех случаях, когда они, интересы эти, кажутся на первый взгляд неожиданными, непредсказуемыми. И ответить, как уживаются в одном человеке сугубо «земной» реалист и фантаст порою настолько сложно, что литературоведы и критики, сталкиваясь с аналогичными случаями, предпочитают гибко обходить этот вопрос. Будто бы фантастика и реализм отделены друг от друга непроходимой стеной, будто бы не в реальной действительности лежат корни любой фантазии…

Впрочем, творческая эволюция художника, живущего и работающего во второй половине XX века, диктуется, вероятно, каким-то определенным алгоритмом. Жизнь настолько насыщена новым, неизвестным, неисследованным, пронизана дыханием НТР, невольными размышлениями о глобальных проблемах времени и грядущих судьбах человечества, что быть ныне «исследователем человеческих душ» и не затрагивать хотя бы косвенно этих проблем невозможно, особенно если пишешь о современниках и для современников!

Борис Лапин принадлежит именно к тому типу художников слова, для которых совмещение интереса к сугубо земным темам с интересом к фантастике вещь столь же привычная и внутренне осознанная, как привычны смена дня и ночи, лета и зимы, как стали для нас привычны космос, ракеты, «солнечный ветер», лунные кратеры и прочее, чему уже не удивляешься и что постоянно используется в бытовом и художественном мышлении. Как художник он сформирован второй половиной XX века — со всеми вытекающими отсюда следствиями. Начав как прозаик-реалист, Борис Лапин пришел к фантастике, конечно же, не случайно, а в силу того, что внутренний мир человека (кстати, в этом убеждают и реалистические произведения писателя) не может рассматриваться вне связи с миром ему подобных, вне связи с природой, с наукой, со всем тем, что определяет социальное бытие человека. И как определяет!

Слова М. Горького «Человек — существо физиологически реальное, психологически — фантастическое» никак не назовешь чисто образной фразой. И в самой жизни, и в душе человеческой скрыто так много неизвестного, фантастического, что с этих позиций реальная действительность и есть самая большая фантастика, где понятие «вечные проблемы» обретает качества чего-то постоянно и бесконечно обновляющегося.

Вот почему, если говорить обобщенно, фантастика Бориса Лапина (как и все его творчество в целом) представляется достаточно земной, разумеется, в хорошем смысле слова. Хотя для многих произведений писателя характерны атрибуты традиционной научной фантастики, где есть место и космическим кораблям, и малоисследованным планетам, и научным феноменам, и непривычным для реалистической прозы героям, и еще многому другому, что определяет внешние признаки поэтики современной научно-фантастической литературы. Однако именно «внешние», потому что интересы подлинной научной фантастики как явления литературного всегда лежат в области человековедения — сколько бы ни писалось о какой-то особой специфике жанра, повествующего якобы об инопланетянах и чудесах техники будущего!

Так вот, в фантастических своих произведениях Борис Лапин остается реалистом и психологом, для которого характерны те же принципы творчества, что и в реалистической прозе. Наверное, именно это и определяет его самобытность на фоне достижений современной советской фантастики в целом и такого ее отряда, как сибирская фантастика, в частности — реализм и человечность.

Здесь уместно отметить, что произведения Б. Лапина издавались не только в Сибири. Его повести и рассказы включались в коллективные сборники фантастики, выходившие в Москве, составили отдельную книгу «Под счастливой звездой» («Молодая гвардия», 1978), переведены на языки народов СССР и опубликованы чуть ли не во всех странах социалистического содружества. Думается, что уже в этом можно усмотреть факт безусловного признания за писателем новаторства и самобытности.

Что же до особенностей творчества в научной фантастике, тут хотелось бы остановиться несколько подробней, поскольку вопрос это довольно сложный. Сложность связана прежде всего с тем, что Борис Лапин проявил себя почти во всех направлениях современной фантастики — от традиционной научно-технической до философской и юмористической. Но, как нередко бывает, не все произведения оказались равноценными. Проистекает это оттого, что в одних случаях замысел произведения совпал с наиболее характерными для творческой манеры автора возможностями самовыражения, в других — оказался отдаленным, подчиненным эксперименту, желанию испробовать себя в новом качестве. А от известных просчетов в таких случаях не застрахован никто.