Такая женщина

Первым же рейсом, не дождавшись окончания конкурса, Вадим прилетел в Ленинград, и они снова "выясняли отношения"... Вадим построил свою защиту на ирреальности происшедшего.

- Как по-твоему, - вопрошал он, - Алик - это тот человек, которому можно верить?

- Не мог же он взять и все придумать, так не бывает.

- Ты недооцениваешь Алика... как раз мог.

- Но если ты оцениваешь его по достоинству - как же ты мог с ним общаться? - спросила Кира.

- Погоди, не сбивай... вот ты говоришь, Леля Медведева - ты что, не знаешь, какие у них взаимоотношения с Сашей? Уж ты-то знаешь! Значит, это ложь. А если предположить, что здесь он соврал, то почему он не мог с таким же успехом соврать и во всем остальном?

- Зачем? - не могла поверить Кира.

- Ну, это длинная история... можешь не сомневаться, у него были свои причины! Как-нибудь я тебе расскажу...

Причины, действительно, были, точнее - причина: одна балерина из кордебалета, которую Вадим не хотел уступить "собрату".

Аборт Кира так и не сделала... Так что в итоге своим появлением на свет Натка была обязана бабке.

Сцена, завершившая эту драму, смахивала скорее на фарс. Через два месяца после примирения Кира уехала в Ригу на гастроли; она была на шестом месяце беременности, но этого почти не было видно. Вернулась она раньше, чем предполагала, на целых три дня - классическая ситуация из анекдотов Санька, с той разницей, что там из командировки неожиданно возвращался муж. Правда, она позвонила Вадиму из гостиницы перед отъездом, но не застала его дома. С вокзала она позвонила снова, и опять никто не снял трубку. Поднявшись к себе на третий этаж, Кира поставила чемодан на площадку и вставила ключ в замочную скважину. Замок не поддавался... Она вертела ключ и так и этак, не понимая, что дверь закрыта на задвижку изнутри; и, решив, что замок испорчен, уже собиралась спуститься на первый этаж, где жил их сантехник, но в эту минуту за дверью что-то упало и покатилось. "Господи, воры..." - испугалась Кира и в ту же минуту явственно услышала женский смех. За дверью их квартиры смеялась женщина, и, услышав ее смех, Кира поняла. Она повернулась к двери спиной, взяла чемодан и стала медленно спускаться вниз. И не чувствовала ничего, совсем ничего, кроме усталости - такой, что хотелось лечь прямо тут, на каменных ступеньках, и уснуть, и ничего не знать.

Когда Кира в последний раз взглянула на будильник, было пять часов утра. Как всегда, последней на грани сна мыслью была мысль о Сереже: что, может быть, сегодня он ей приснится. ... Ей не удалось выспаться в эту последнюю ночь в Финляндии, зато фактически всю обратную дорогу в автобусе она крепко проспала на плече у Санька и, проснувшись, обнаружила, что они почти дома. Ее высадили около автобусной остановки, и Санек вынес на улицу ее небольшой чемодан и сумку.

- Ну что тебе сказать, - улыбнулась Кира. - Таких, как ты, больше не делают... я узнавала! - И она благодарно поцеловала его в круглую румяную щеку.

Пожалуй, Санек был единственным мужчиной, который сейчас не вызвал бы в ней мгновенного отторжения; его одного она могла бы впустить в свое одиночество. Но он не нуждался в этом: у Санька была толстая веселая жена, которая кормила его необыкновенными коричными булочками и зимой ставила утром перед его кроватью разогретые на батарее домашние тапки; кроме того, у него были дети и внуки.

И Кира села в подошедший автобус и поехала к себе в Купчино, где жила вот уже двадцать седьмой год в той самой двухкомнатной квартире, которую получила в результате размена роскошных апартаментов Вадима. Перед тем как открыть дверь, она постояла, готовя себя к тому, что сейчас увидит Геннадия...

На звук ее шагов в прихожую вышли оба: Геннадий, в ее фартуке, надетом поверх спортивного костюма, и Муська, с широкой улыбкой на широкой рыжей морде. Муська был кот с ироническим складом "лица": уголки рта у него были приподняты, и казалось, что он постоянно улыбается. Муська подошел и уткнулся лбом в ее сапог, а Геннадий схватил чемодан и закричал тонким голосом:

- Категорический привет! Как раз к ужину!

И как всегда, от звука его голоса у Киры по всему телу побежали колючие быстрые мурашки. Стараясь не раздражаться, она разрешила ему снять с себя пальто, переодела тапки и прошла на кухню, где был накрыт стол и вкусно пахло.