Такер

— Я по натуре бродяга. Никогда подолгу не стою на месте. В Калифорнию я попал из-за девушки, — что отчасти было правдой, — но она предпочла другого. Так что теперь я просто осматриваюсь по округе. Думаю вот, то ли мне поехать дальше до Виргиния-Сити, то ли вернуться и податься на север в Орегон. Я ни там, ни там еще не бывал.

— Ни там, ни там ничего особенного нет. Однако ведь, — продолжал он забрасывать удочки, — надо же иметь денежки на пропитание.

Я хмыкнул.

— Не обязательно, если время от времени работать за еду. Я всегда могу заработать себе обед, если в том будет нужда. Никогда не имел почтения к деньгам. К азартным играм у меня пристрастия нет, а пока есть возможность поесть и поспать, остальное меня мало волнует.

— Славный у вас конь, — заметил он. — Не похож на ковбойскую скотину.

— Я выменял его, — солгал я. — Однажды мне удалось поймать двух диких мустангов — молодых, очень хороших. Я сменял их на этого.

Моя одежда и снаряжение были, пожалуй, слишком хороши для простого ковбоя, и я чувствовал, что он мне не верит. Набитые седельные сумки продолжали интриговать его. Я был уверен, что он при случае не поколебался бы обокрасть меня или даже убить.

Пока мы отмеряли милю за милей, сгустились сумерки. Жара спала, на небе заблестели звездочки.

Лошадь моего попутчика начала отставать, чего, собственно, и следовало ожидать при ее состоянии, но мне это не нравилось, поэтому я остановился и подождал его.

— Прошу прощения, мистер, — буркнул он. — Моя скотина не может за вами угнаться. Езжайте-ка вперед и найдите место для ночевки, а я догоню.

— Рано еще ночевать, — сказал я.

Было в моем попутчике нечто, от чего меня пробивал озноб, и я точно знал, что не лягу спать с ним рядом. Я смертельно устал от дороги, от жары и пыли, я хотел передышки после всего, что мне пришлось пережить за последние дни. Я боялся, что засну чересчур крепко, чтобы чувствовать себя в безопасности. Его хищные взгляды на моего коня и мои седельные сумки не оставляли у меня сомнений относительно его намерений, но мне пока не в чем было его обвинить, и я никак не мог придумать предлога уехать от него.

Мой конь легко оставил бы его позади, но это значило подставить ему спину, а этого мне совсем не хотелось.

— Пожалуй, вы правы, — сказал я после минутного раздумья. — Я и правда очень устал.

Внезапно я увидел между холмов небольшую лощину, поросшую кустарником.

— А вот! Очень неплохое местечко.

Он повернул голову, и в ту же секунду я вытащил револьвер. Обернувшись ко мне и открыв рот для ответа, он замер, уставившись на меня и мой револьвер. Он не пошевелился. Это был очень осторожный человек.

— Друг мой, — сказал я ему. — Я вас не знаю. Но я люблю путешествовать в одиночку, поэтому я вас здесь покину. Потрудитесь сойти с коня.

Он колебался. Мне даже показалось, что он хотел рискнуть и попытаться обыграть меня, но я не видел у него револьвера, да и вряд ли у такого бедняка могло иметься что-либо крупнее «дерринджера».

— У тебя хватит совести, — хрипло произнес он, — оставить человека без лошади посреди пустыни?

— Я не оставляю тебя без лошади, — объяснил я. — Тебе просто придется с милю прогуляться пешком. Я ее где-нибудь там привяжу.

— Я же ничего не сделал, — угрюмо сказал он.

— Но ведь собирался, — пожал я плечами. — Хотя, видит Бог, у меня и взять нечего кроме коня.

— Ой ли? — хмыкнул он, но мой красноречивый жест с револьвером заставил его спешиться.

Взяв его лошадь за уздечку, я поехал дальше, не забывая, впрочем, поглядывать назад. Отъехав с милю, я привязал клячу у куста и пришпорил своего коня.

Мой бывший попутчик проделает эту милю за пятнадцать минут, прикинул я, но к тому времени я проеду мили четыре, а то и пять, и не буду торопиться ночевать.

Мой конь одобрил мои планы. Попутчик понравился ему не больше, чем мне, к тому же он был не против пробежаться по вечерней прохладе.

Вокруг расстилалась широкая холмистая равнина, поросшая редким кустарником. Днем она просматривалась на многие мили, а ночью за несколько ярдов уже было не видно ни зги. Я быстро проделал около трех миль, потом перешел на легкий галоп. Мой скакун был тренированным горным конем, привыкшим к длинным перегонам.

В дороге я сверял время по Большой Медведице, наблюдая ее вращение вокруг Полярной звезды. Наконец я пустил коня шагом, но хотя уже пора было останавливаться на ночлег, я продолжал двигаться: мне не давала покоя мысль о моем преследователе. Этот человек был не из тех, кто легко сдается.

Местность тем временем стала более пересеченной. Несколько раз я умышленно съезжал с дороги, стараясь запутать следы, чтобы сбить своего возможного преследователя. Но, похоже, мой попутчик умел читать следы не уже краснокожего.