Читаем Такеши Китано. Автобиография полностью

Один из признанных мэтров киноискусства, Орсон Уэллс, тоже не стыдился признать, что терпел неудачи. Режиссер «Гражданина Кейна», «Фальстафа» и «Печати зла» настолько тяжело переживал разочарование, которое вызвали его последние фильмы, что даже решил: его время прошло и пора положить конец режиссёрской карьере...


Реакцию на фильм можно оценить по подаркам, которые вы получаете к его выходу. Так, после «Затойчи» я получил прекрасную гитару «Гибсон» старой модели, настоящее сокровище. А после выхода «Такешиз» в Париже мне подарили несколько сумок от Гуччи, шейный платок от Гермес...

Представляя фильм за границей, я по традиции давал интервью. И когда говорил, что ни в грош не ставлю этот фильм, журналисты делали такие лица! Отличный способ заставить дистрибьюторов задергаться. Тогда же, в Париже, Хэнгамэ Панахи, президент компании «Целлулоид Дримс», которая занимается продажей моих фильмов во Франции, потрясающая женщина и, между прочим, супруга режиссёра Жан-Пьера Лимузена, сказала мне (цитирую): «Пожалуйста, Такеши, не позорьте так ваш фильм, иначе я во всей Европе не смогу найти ни одного покупателя». Можете себе представить?


«Банзай, режиссёр!» (2007)


«Банзай, режиссёр!» — настоящее кинематографическое НЛО, вторая часть трилогии, в которой, по задумке автора, раскрывается «процесс расчленения в искусстве». В этом фильме-бурлеске режиссёр сознаётся: кино — это наркотик.

И вновь Китано на экране, снимает сам себя. Врач обнаруживает в его голове редкую аномалию: его мозг — это камера.

Как и в «Такешиз», режиссёр высмеивает сложившийся образ своего альтер эго, Бита Такеши, и мягко подшучивает над некоторыми деятелями кино, солидными организациями, равно как и над символами японской и мировой поп-культуры.

Он также мимоходом отвешивает поклон в сторону «нового кино», вдохновляясь эффектом «время пули»[14], использованным в «Матрице» и «Крадущемся тигре, затаившемся драконе» Энга Ли. «Банзай, режиссёр!» — причудливый, эксцентричный фильм, похожий на пародийный автопортрет в стиле комик-группы «Монти Пайтон»[15], — по собственному признанию Китано, не имел ожидаемого успеха.


Я чувствовал, что мне жизненно необходимо снять продолжение «Такешиз». Во время предпремьерного показа на Токийском международном форуме многих зрителей буквально сложило пополам от хохота. Этот фильм — вторая часть триптиха. Мне было необходимо снять их, все три. А будут ли они успешны или нет — уже другой вопрос. Ясно одно: «Банзай, режиссёр!» получился ещё более дурацким, чем первый, «Такешиз». Я вновь собирался высмеять не кино, не фильмы других режиссёров, а свои собственные — все картины, которые я снял, до сих пор и которые, по-моему, с кинематографической точки зрения просто безнадежны. Настолько, что я не представляю, как можно считать меня настоящим режиссёром.

«Банзай, режиссёр!» похож на комедию, но на самом деле это не совсем так. Я не ставил себе целью рассмешить зрителя, хотя, конечно, кино — это развлечение. Персонаж, которого я играю, — забавный тип, он смешит, а сам серьёзен, особенно когда управляет своей марионеткой, которая иногда разбалтывается.

С другой стороны, эта часть трилогии очень личная и... для меня — целительная. Когда я чувствую себя неважно, мне порой кажется, что я управляю марионеткой, своей собственной, которая на самом деле мне не принадлежит. Только так я могу примирить между собой Бита Такеши и Такеши Китано. Один постоянно управляет марионеткой другого. Таким образом, в этом фильме я сравнил людей и марионеток, приделав голову актёра к телу куклы.

Перейти на страницу:

Все книги серии Book&Biography

Диана. Обреченная принцесса
Диана. Обреченная принцесса

В своей книге известный публицист и историк Дмитрий Медведев, автор книг «Черчилль. Частная жизнь» и «Тэтчер. Неизвестная Мэгги», поведает о Диане, принцессе Уэльской, одной из самых красивых и трагичных женщин последних десятилетий.Используя многочисленные источники, большинство из которых никогда не публиковались на русском языке, автор расскажет, какие тайны скрыты в детстве Дианы, как развивался ее роман с принцем Чарльзом и что послужило истинной причиной их развода, какие отношения сложились у принцессы с другими мужчинами и с кем она была готова создать новую семью, какую роль в ее жизни играли пресса и благотворительность. Также читателям предстоит увидеть последний день Дианы, споры о котором не утихают и по сей день.

Дмитрий Львович Медведев

Биографии и Мемуары / Документальное

Похожие книги

100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Достоевский
Достоевский

"Достоевский таков, какова Россия, со всей ее тьмой и светом. И он - самый большой вклад России в духовную жизнь всего мира". Это слова Н.Бердяева, но с ними согласны и другие исследователи творчества великого писателя, открывшего в душе человека такие бездны добра и зла, каких не могла представить себе вся предшествующая мировая литература. В великих произведениях Достоевского в полной мере отражается его судьба - таинственная смерть отца, годы бедности и духовных исканий, каторга и солдатчина за участие в революционном кружке, трудное восхождение к славе, сделавшей его - как при жизни, так и посмертно - объектом, как восторженных похвал, так и ожесточенных нападок. Подробности жизни писателя, вплоть до самых неизвестных и "неудобных", в полной мере отражены в его новой биографии, принадлежащей перу Людмилы Сараскиной - известного историка литературы, автора пятнадцати книг, посвященных Достоевскому и его современникам.

Альфред Адлер , Леонид Петрович Гроссман , Людмила Ивановна Сараскина , Юлий Исаевич Айхенвальд , Юрий Иванович Селезнёв , Юрий Михайлович Агеев

Биографии и Мемуары / Критика / Литературоведение / Психология и психотерапия / Проза / Документальное