Такеси Китано. Детские годы

Процесс сражения — на мечах, кулаках или пистолетах — никогда не становится у Китано полигоном для демонстрации технических возможностей монтажа (не говоря о крайне редком использовании специальных эффектов). Почти никогда битва не сопровождается «возвеличивающей» музыкой; чаще всего она проходит в тишине, нарушаемой только звуками ударов или выстрелов. Но еще важнее, что исход битвы решается в несколько мгновений. Может, поэтому чаще всего герои Китано гибнут от выстрелов — ведь пистолет стреляет быстро и метко, убивая наверняка. Опять ссылаясь на свой детский опыт, Китано доказывает зрителю: в реальности исход сражения, как бы ни были сильны его участники, решается моментально. Так, поединок Затойчи и его главного соперника Хаттори, подготавливаемый всем ходом фильма в течение двух часов, в итоге длится примерно десять секунд. Затойчи одерживает предсказуемую победу при помощи двух быстрых взмахов меча. Смерть наступает неожиданно.

* * *

Жестокость в фильмах Китано многолика и разнообразна. Первый и самый поверхностный (а потому повсеместный) ее план — интонация речи. В соответствии с принципом «неожиданного удара», Китано шокирует зрителя, чередуя периоды медитативного молчания с потоками грубой брани. Главная характеристика якудза, человека вне закона и над законом, — присвоенное им право грубо разговаривать со всеми, кто не принадлежит к клану и соответственно находится на низшей ступени предполагаемой иерархической лестницы. Окрики, ругань, зуботычины и подзатыльники — обиходный язык якудза.

Ответом на ругань или иные формы насилия становится, как правило, молчание. Но и само насилие, особенно физическое, нередко совершается в полной тишине, Она давит на психику аудитории, так же как и персонажа, подвергнутого насилию. Молчание — одна из самых обиходных форм выражения страха. Молчаливые проявления жестокости выглядят еще реальнее — будь то любое из многочисленных избиений, которыми полны все фильмы Китано, или особенно брутальные формы насилия над личностью: к примеру, удар по лицу осколком бутылки в «Брате якудза». Как в этом случае, так и в других у акта насилия никогда нет сколько-нибудь весомой и убедительной мотивации. От этого будничная жестокость становится еще менее объяснимой и более пугающей.

В «Фейерверке» Ниси, к которому якудза приходят с требованием выплатить долг, неожиданно втыкает палочку для еды в глаз одного из них. Эта сцена рождена еще одним воспоминанием Китано: «Однажды, еще школьником, я наблюдал в одной забегаловке такую сцену. За обедом «старший» якудза поучал «младшего»: «Когда ешь гречневую лапшу, расстояние между двумя палочками должно быть таким же, как расстояние между глазами твоего противника, чертов придурок!» Я испытал шок, когда понял, что они хотят палочками выколоть кому-то глаза. Я этого так и не смог забыть». Сочетание самого будничного из предметов обихода — палочек — с проявлением крайней жестокости производит особенно сильное впечатление.

Особенно рельефно сцены с насилием — не обязательно физическим — выглядят благодаря излюбленным Китано эллипсам-умолчаниям. Филигранная сцена ограбления банка в «Фейерверке» вообще лишена звука, а заодно и цвета, и выглядит крайне реалистично, поскольку снята автоматической камерой слежения. Вся она строится на ощутимом страхе банковской служащей: к ней подходит человек в мундире полицейского, показывает направленный на нее пистолет и дает мешок, который она безмолвно заполняет деньгами. Жестокость и страх заставляют людей буквально терять дар речи: молчание — не просто прием, но и довольно точная психологическая фиксация. Считанные секунды и минимум изобразительных средств дают в результате одну из самых убедительных и пугающих сцен ограбления за всю историю кинематографа.

Насилие скрыто от глаз, его не видно, и оттого зритель, которому показывают лишь некоторые элементы пазла (звуки, стоны, общий план, не позволяющий рассмотреть детали), додумывает самое страшное самостоятельно. В роли такого зрителя выступает молодой подручный «жестокого полицейского», с ужасом слушающий из-за двери, как Азума избивает арестованного якудза-убийцу. Залитое кровью, распухшее от побоев лицо последнего мы видим уже после пытки, как ее результат: о процессе остается догадываться. Точно так же большую часть сцены с убийством Уехары и его подручного в «Точке кипения» Китано показывает издалека и без звука — за ней герои наблюдают из-за прозрачной стены окинавского аэропорта.