Такие как мы

Волк, не волк. Собака, не собака. Размером с волка, пожалуй, будет, только морда странная, вытянутая какая-то, и уши маленькие. И клыки, вон, из пасти торчат как у саблезубого тигра, и расцветка не очень серая, а с зеленоватым отливом, как у мха, и со смазанными пятнами.

Саблезубый волк! Не знаю, бывали ли такие на Земле, но это точно он.

Я рассматриваю волка, а он рассматривает меня. К земле пригнулся, думает я его клыкастую морду не замечаю. Замечаю, это он ошибается. А ещё, я не только морду рассмотрел, но и лапы. Странные лапы, копытные… окопыченные… С копытами-то лапы. Раздвоенные….

— Твою, мать… — шёпотом выругался я. Да, что там шёпотом, одним губами обозначил.

Как назло, копьё в сторону хищника повернуть не могу, я на него опираюсь.

Так, теперь медленно слезаю с камня. Глубоковато, вода в ботинки залилась, главное стою теперь устойчиво. Колун с плеча, и медленно вниз. Так, готово, ручкой о камень облокотил, и перехватил копьё двумя руками. Ну, что подходи дарагой, ждём-с.

Саблезубый, тем временем, сделал несколько шагов в мою сторону, и ещё ниже опустился к земле, плотнее прижав уши.

Да он же этот ручеёк одним махом перепрыгнет!

Я ещё сильнее сжал копье, припадая коленом к камню рядом с колуном. Сейчас самое главное упереться сильнее, и молиться, что бы нож выдержал. Как жаль, что не хватает третей руки, молнию застегнуть, а то у меня всё брюхо оголено.

Видать последние секунды перед броском пошли. У волка даже глаза не шевелятся, только на меня смотрят. Гипнотизирует, наверное. Они у него большие и чёрные, белков не видно. И я стою, не шевелюсь… Вру! Надо сделать пометку, домой вернусь, штаны постирать не забыть… если вернусь!

Рывок…

Быстро бегает, сссукааа. Подловил когда я моргнул, и уже около меня оказался. Копьё прошло мимо, только левую лапу в районе лопатки зацепило, а вот топор обухом сразу за лопаткой въехал. Я с испугу, древко влево дёрнул, вот и вдарил со всей дури. Это меня и спасло. Хоть и страшна тварь, да весу в ней немного, ростом не вышла. Отбросил я её в сторону….

Пометку надо сделать, прежде чем штаны стирать, сначала вывалить содержимое.

Копьё ещё левее… Не давать подойти. Мне везёт, для этой твари здесь глубоковато, и движения в воде не такие быстрые.

Бросок….

Попал! Почти.

Визг ударил по ушам.

Двадцать сантиметров клинка вошли между шкурой и мышцами груди. Не смертельно.

Повернул топор лезвием вверх, чтоб пасть широко открыть не могла, и ко мне ближе не подобралась. Еле держу, сильна сволочь, была бы чуть потяжелее…

Надо оттолкнуть, пока шкура не порвалась. Сильнее упираюсь ногами в топкую грязь, и толкаю копьё от себя, влево, и одновременно вниз. В воду, его гада.

Слетел, сволочь. Настырный какой! Визжит, а всё равно в драку лезет….

Пометку, надо сделать, вывалить из штанов ещё до машины….

Надоело, и руки уже отваливаются.

— Н-на, гадина, — я начал наотмашь лупить топором, куда придётся, пока эта тварь не выбралась из воды. — Н-на. У-уу, тварь… — волк, изогнувшись, вцепился зубами в древко чуть ниже топора, и чуть не вырвал у меня из рук моё орудие «труда».

Принцип айки-до, помочь противнику сделать то, что он хочет, но по своим правилам.

— Н-на, — я послал копьё в направление рывка, чуть доворачивая вправо, и волк, самостоятельно, почти без моей помощи загнал клинок себе в бок под острым углом. Я почувствовал, как клинок проехал по рёбрам, и застрял в одном из них, но внутрь не попал.

Всё. Пора брать в руки чего-то тяжёлое.

Копьё я оставил твари на память, к её сожалению, не очень долгую, и взял в руки колун.

В лесу стучал топор дровосека….

Шкуру жалко, хорошая была шкура, наверное. Сейчас уже и не определишь. Страх, и злость, сделали своё грязное дело и, как сказали бы в суде — сто двадцать ударов, тяжёлым колющем предметом, несовместимых с жизнью, превратили тело в неопознанный труп. Но себя жальче во сто крат. Дотянулась таки…

— Эх, великовата кольчужка-то, мать, — сокрушался отец, примеряя дублёнку с длинными рукавами, — что ж, я за такие деньги, её ещё и подшивать должен?

— Дурень, смотри какой мех, в самый раз зимой будет, — хмурила мама брови, поворачивая моего отца вокруг оси, рассматривая со всех сторон обновку. — И кожа какая.

— Она у вас натуральная? — повернулась она к продавцу, держа руку отца над головой, зачем-то разглядывая подмышки.

— Конэчно, красавица. У нас всё натуральное. Бэри, нэ пожалешь, ей сносу нэ будэт. Бэри, я тебе её со скидкой дам. Почти даром.