Такие разные миры (сборник)

– Конечно. И не столько это, сколько совокупный эффект подобных вещей. Нарукавники анараджи, малиновая краска для век, которую мы называем торианг, и множество других вещей, таких как хелиго-дан, вастиис, молокация, и это еще далеко не все. Халиане изучили наши ценности, ввели их в обиход и подняли свой фейи выше уровня простых смертных, при этом сами возвысились до статуса богоподобных. Именно потому мы продолжаем уважать их, несмотря на теперешнюю слабость халиан. Мы, нидийцы из гильдий, не любим предавать богоподобных существ. Это может принести неудачу.

С помощью Дятла я составил список вещей, придающих индивидууму фейи. Все они относились к одежде или окраске. Халиане использовали их, а мы нет. Этим и объяснялся наш низкий статус на этой планете и престиж халиан. Мое путешествие уже начинало приносить пользу. Я не сомневался в том, что полковник, получив от меня эти сведения, исправит положение.

Однако не все с этим фейи мне было понятно.

– Но если поднять статус так несложно, почему все нидийцы не сделают это? Разве сложно обзавестись оранжевым ачики, знаком младшего дворянского сословия? Ведь это всего лишь предмет одежды, две полоски кожи, обвязанные вокруг левой ноги.

– Мы никак не можем сделать этого, – сказал Дятел. – Статус передается по наследству, либо присуждается за заслуги перед гильдией, либо дается по праву на-аринджи.

– А это еще что такое?

– На-аринджи означает божественное непреодолимое стремление. Имитировать его нельзя.

Я не стал переубеждать его. Халиане неплохо воспользовались доктриной на-аринджи, нам она тоже пригодится. Этим и объяснялись наш низкий статус на Цели и неизменность престижа халиан. Как только я доберусь до штаба, ситуация полностью изменится.

А теперь пора подумать и о других вещах. Если верить Дятлу, мы находились в шести часах ходу от лагеря халиан и их секретного космического производства, что бы оно из себя ни представляло.

Ночь выдалась темная. Ледяной ветер свирепо хлестал по лицу. Вот уже несколько часов мы упорно, ни на минуту не останавливаясь, продвигались вперед. Пройдя через узкую щель меж базальтовых столбов, ощутив рассыпающуюся под ногами мелкую гальку, мы вышли к длинному, уходящему куда-то вниз каньону и начали спуск. Я не спрашивал Дятла, сколько нам еще идти, но по его нервозности, по тому, как ерошились перья на хвосте, я понимал, что уже недолго. Мы спустились в каньон, пересекли его, и Дятел завертел головой в поисках ориентиров. Чтобы помочь ему определиться на местности, я рискнул посветить узким лучом фонарика. Казалось, Дятел сомневался. Наконец он сказал:

– Вот!

Проход вел куда-то между полуобвалившимися базальтовыми столбами. Миновав их, мы обнаружили грубо вырубленные в скале ступеньки.

Спуск был довольно долгим: по моим прикидкам, мы преодолели несколько сот метров. Дятел вел меня по коридору, залитому тусклым светом ламп. Дойдя до конца тоннеля, мы повернули за угол, и я резко остановился на краю обрыва.

Убедившись, что падение мне не угрожает, я взглянул вперед и остолбенел. Мы находились в невообразимо огромной пещере, залитой призрачным зеленым светом, вызванным природной люминесценцией скальной породы. Под нависающим каменным сводом пещера тянулась несколько хватало глаз – бесконечность, оформленная в грубые рамки, единство противоположностей свободного пространства и камня.

А на дне пещеры, во всем великолепии промышленной архитектуры, символом технологической мощи предстали космические корабли. Поначалу мне бросились в глаза только их округлые металлические серые и голубые корпуса, на которых мерцали блики отраженного света. И только потом я обратил внимание, что корабли расположены абсолютно беспорядочно. Словно на свалке.

Однако у меня не оказалось времени осмыслить впечатления от этого ошеломляющего открытия. Краем глаза я заметил, как Дятел отступил, и это слегка насторожило. Схватившись за лучевой пистолет, я обернулся. Со всех сторон на меня надвигались отделившиеся от стен тени. В полумраке пещеры сверкнули острозубые пасти, я отчаянно попытался снять пистолет с предохранителя, но было слишком поздно. Что-то тяжелое ударило мне в висок, я понял, что падаю, но потерял сознание еще до того, как ударился о землю.