Такие разные миры (сборник)

– В каком-то смысле да. В нашем теперешнем состоянии отсутствуют естественные причины, которые могли бы вызвать смерть. С другой стороны, мы существуем по прихоти наших хозяев, которые создали это место и вызвали нас к жизни внутри него. Стоит им пошевелить пальцем – и мы исчезнем снова. Весь наш мир своим существованием обязан только их капризу.

Клеопатра во все глаза смотрела на собеседника.

– Ничего не понимаю. Мы исчезнем? Но куда мы тогда денемся?

– Это, – ответил Макиавелли, – таинство, которого я тоже не понимаю. Меня просто известили, что, если они захотят от нас избавиться, мы прекратим существовать. Потом, если им вздумается оживить нас снова, это потребует так же мало усилий.

– Скверная ситуация, – сказала Клеопатра.

– Да.

– И мы бессильны изменить ее?

Макиавелли придал лицу задумчивое выражение.

– Не совсем бессильны, я полагаю. Кое-что еще в нашей воле. Ситуация не лишена определенных возможностей.

Они поглядели друг на друга долгим, исполненным значения взглядом. Клеопатра подумала, как сильно этот человек, с его странной одеждой, аккуратно подстриженной бородкой и сверкающими глазами, напоминает ей некоторых римских политиков. Больше всего он походил на Кассия, но казался умнее.

Макиавелли тоже изучал Клеопатру, и то, что видел, ему нравилось. Царица не была красавицей – лицо слишком удлиненное, нос великоват, губы чересчур тонки. Афродитой ее никто не назовет. Но в ней чувствовалось нечто такое, чего были лишены самые прекрасные женщины, которых он знал: сильный ум и магнетическая привлекательность. Тело, просвечивающее сквозь шелковую голубую накидку, выглядело маленьким, гибким, полным жизни, женственным, волнующим. Лицо излучало энергию.

Вопрос – что означало ее появление здесь, среди двойников? С какой стати инженеры оживили ее? Надо срочно обсудить эту проблему с Цицероном.

Когда Макиавелли прибыл, уже наступил полдень и Цицерон прогуливался в саду. Это был прекрасный сад, где цвело и благоухало все, что только может произрастать в Италии. Здесь даже имелся небольшой водопад. За садом находилась вилла Цицерона, прекрасная имитация настоящей римской виллы. Здесь Цицерон проводил много времени, здесь же он делал заметки единственной в своем роде, не поддающейся расшифровке скорописью.

– Приветствую вас, Цицерон, – сказал Макиавелли.

– Очень кстати вы появились, Никколо, – ответил Цицерон. – Присядьте, выпейте фалернского.

Макиавелли сел и принял протянутый кубок. Ему нравилось бывать здесь. И не только потому, что его привлекало само это место и спокойствие, всегда царившее на вилле; ему доставляло большое удовольствие беседовать с Цицероном. Оба они были политиками, оба обладали классическим складом ума, несмотря на то что жили в эпохах, отстоящих друг от друга на полторы тысячи лет. У Макиавелли было гораздо больше общего с Цицероном, чем с королевой Викторией или Фридрихом Великим, хотя хронологически они были ближе ему.

– У меня интересные новости, – сказал Макиавелли.

– Прекрасно. У меня тоже. Но давайте поговорим за обедом. Публий, мой повар, не любит ждать.

Во время обеда по настоянию Макиавелли Цицерон рассказал о новом городе, который он посетил вместе с Бакуниным. Макиавелли проявил вежливое удивление, но не более того. Ел Цицерон мало и за обедом выпил всего два кубка вина. Он с нетерпением дожидался сведений от Макиавелли, однако разговор как-то незаметно ушел в сторону, коснувшись того, как много для них значат физические условия. О двойниках нельзя было сказать, что они обладают сенсорным аппаратом в обычном смысле этого слова. Теоретически двойники не должны были ощущать вкус, запах и прочее. Фактически же дело обстояло иначе, и это ставило в тупик ученых, их хозяев.

«Как может информация чувствовать?» – удивлялись они.

Даже мудрый Цицерон не знал ответа. Возможно, это был просто самообман, порождаемый восстановленным разумом. Возможно, для того чтобы мыслить, людям необходимо ощущать свои физические связи с окружающим миром, и, поскольку таковые на самом деле отсутствовали, их непроизвольно симулировали. В соответствии с этим предположением виртуальные двойники некогда живых людей теперь сами продуцировали виртуальные чувства. Ученые головы считали также, что у двойников не может быть никакого секса. И снова они ошибались: сексуальные связи – или что-то очень на них похожее – возникали в Мире Двойников на всем протяжении его существования.

– Вы обсуждали эту проблему с Джоном Сикисом? – спросил Макиавелли, имея в виду нового главу компании, сконструировавшей Мир Двойников.

– Я сказал ему, что не знаю ответа на эти вопросы, – объяснил Цицерон. – «Вы эксперты в этом деле, не мы. Мы просто объекты ваших экспериментов. Подопытные кролики – так, кажется, говорят». Вот что я ему сказал.

– И каков был ответ?

– Он имел наглость спросить меня, какого рода сексуальные связи больше всего нравятся двойникам.

– И что вы сказали ему?