Такие трудные чудеса

– Спешиха? – переспросил тезка. – А мы, кроме Москвы-реки, здесь других речек не знаем. Это – приток, наверное, какой-нибудь? У местных, у деревенских, нужно спросить. Вот они, наверное, знают…

Димка мучительно соображал, как ему следует вести себя и даже что говорить дальше. Поведать новым знакомым, что он непонятным образом в какие-то мгновения перенесся из одного места в другое на пару сотен километров, он почему-то не решился. Кто в такое поверит? Он и сам в это поверить окончательно не мог и потому на всяких случай переспросил:

– Ребята! А вы, правда, не врете? Это точно Москва-река? Вся троица удивленно переглянулась.

– Ну, ты, паря, даешь! Чего нам тебя дурить? – несколько даже возмущенно ответил ему Седой, а Миха добавил:

– Это ты сам нас дуришь! Так я и поверил, что тебе родители не сказали, куда тебя привезли! Тебя же родители сюда привезли? Ты ведь не из лагеря?

А Седой, видимо, не слишком интересуясь этой темой, тут же перебил разговор нетерпеливым вопросом, обращенным к Димкиному тезке:

– Слышь, Симак! Ну, ты принес?

– Принес!

– Ну так доставай!

– Ща, – деловито отозвался тезка и начал доставать из-за пазухи нарезанные куски черного и белого хлеба, рассовывая их в руки Седого и Овса. Всего кусков оказалось десять штук.

– Надо было побольше натырить! – высказал претензию Седой, но Димкин тезка огрызнулся:

– Сам пойди да натырь! Я и так в столовку еле попал. Там дежурные «секут»…

В следующую минуту ребята – Седой и Димкин тезка – выломали себе из ближайшего куста рябины тонкие прутики, наподобие того, который уже имелся у Михи, очистили их от листвы и расположились вокруг костра. Миха вновь устроился на своем пеньке, а Седой и «Симак», как мысленно стал называть своего тезку Димка, просто присели на корточки.

– А ты чего? – обратился Симак к Димке. – Будешь?

– Что буду? – механически спросил Димка.

– Хлеб печеный, говорю, будешь?

– А можно?

Димке вдруг действительно страшно захотелось есть.

– Дикий ты какой-то, все-таки… – заключил Симак. – Конечно, можно! Только, вон, прут себе какой-нибудь выломай…

* * *

Горячие кусочки хлеба, слегка прихваченные огнем, казались необыкновенно ароматными и вкусными. Только очень быстро кончились. Это было досадно, но, если честно, Димку гораздо более волновали другие вопросы: как он здесь, на Москве-реке, оказался и как отсюда выбираться до дому? Для начала следовало совершенно точно установить, в каком именно месте он находился. Москва-река – она большая. А единственное название, находившейся поблизости конкретной географической точки – «Кубинский военный аэродром» – ничего ему не говорило. Димка стал обдумывать, как бы поаккуратнее выяснить свое точное местонахождение, чтобы при этом не показаться ребятам, принявшим его в свою компанию, совсем недоумком. Он был готов уже открыть рот, но его опередил Седой с довольно неожиданным вопросом:

– У тебя, что? Родители за границей работают?

– У меня? – переспросил Димка. – Нет! С чего ты взял?

– Да вот «техасы» у тебя зэконские! И футболка… Кто у тебя там нарисован? И вот на ногах тоже… необычные какие-то… Это как называется?

Димка с недоумением быстро оглядел себя. Одежда на нем была, по его мнению, самая прозаическая: джинсы, зеленая футболка с несколько вылинявшим изображением Человека-Паука, ну и кроссовки на толстой подошве с синими и красными пластиковыми вставками. Как у всех, одним словом. Димка вновь поднял голову, посмотрел на ребят и только теперь вдруг понял, что ему показалось странным, когда он их еще только увидел. Одежда!

Ведь он к чему привык? Главная повседневная одежда, как ему представлялось, для всех людей, от мала до велика, женская или мужская – джинсы. А обувь – кроссовки. Димка сам носил джинсы и кроссовки, и все его приятели носили джинсы и кроссовки, и мама с папой тоже, и все их знакомые, и дети их знакомых, и так далее… Даже дедушки и бабушки сплошь и рядом одевались и обувались так же!

А встреченные у костра ребята (как же он сразу этого не понял!) были одеты совсем по-другому.

Наряд Седого составляли немного мешковатые, основательно вытянутые на коленках, сильно зауженные книзу брюки со штрипками. Сшитые из какого-то тонкого, очень невзрачного по виду и частично полинявшего синего материала, они держались на поясе резинкой. Впереди на брючинах, наверное, «для красоты» когда-то были застрочены складки. Теперь нитки строчек частично вытрепались и болтались неаккуратными хвостиками, а сами складки от этого во многих местах разошлись и теперь представляли собою некий неравномерный пунктир. И футболка с длинными рукавами, надетая на Седого, была, похоже, из одного комплекта с брюками: такая же унылая и тусклая. На ногах у него имелось что-то среднее между кедами и тапочками. Обрежьте нормальные кеды ниже щиколоток – и получится как раз то самое.