Такие вот дела

Он оставил машину у обочины, вышел, закурил сигарету и стал раздумывать о том, как начать разговор с леди, если вообще посчастливится застать ее дома, с тем, чтобы она пожелала обсуждать свои личные дела с незнакомым человеком.

Он усмехнулся, рывком открыл ворота и пошел по дорожке к дому.

Место было интересное и романтичное. По обе стороны дорожки росли деревья и кусты. Трава была густая и нетронутая. Повсюду буйные заросли рододендронов. Все хранило печать заброшенности и романтики.

Неподалеку от дома дорожка расширялась к открытой площадке. Трава здесь уже содержалась в некотором порядке, а дерево магнолии носило следы нерегулярного ухода.

О'Дэй бросил сигарету, поднялся по ступенькам и дернул за ручку старомодного звонка. Было слышно, как тот отозвался надтреснутым звоном в глубине дома.

Вскоре послышались шаги, потом дверь отворилась. В дверях стояла женщина лет пятидесяти с седыми волосами. О'Дэй подумал, что у нее вид преданной семейной служанки. У нее было круглое приятное лицо.

Он сказал:

– Моя фамилия О'Дэй, Теренс О'Дэй. Я бы хотел видеть миссис Дин, если она дома. У меня к ней поручение от полковника Нидхэма.

– Подождите минутку, сэр.

Она ушла. Через минуту она вернулась и сказала:

– Миссис Дин примет вас, сэр. Проходите, пожалуйста.

О'Дэй последовал за ней. Холл был хорошо обставлен старинной мебелью. В воздухе стоял слабый приятный аромат. Служанка открыла дверь в конце холла и отошла в сторону:

– Мистер О'Дэй, – объявила она.

О'Дэй вошел в комнату и остановился. Дверь за его спиной мягко закрылась. Он посмотрел на женщину, поднимавшуюся из-за письменного стола, стоявшего у окна.

Он подумал, что оценка Филсона, хозяина "Короны" в Элфирстоуне, казалась теперь просто верхом сдержанности!

Ей было, как решил О'Дэй, лет тридцать пять. Пока она шла к нему навстречу, он отметил прирожденную грацию ее походки. У нее было овальное лицо с высокими скулами, фиалковыми глазами, соблазнительным ртом с нежными очертаниями, волосы вьющиеся, каштановые.

О'Дэй мгновенно отметил в деталях ее туалет. Одежда была дорогая и хорошо сшита. На ней был жакет и юбка из оливкового цвета твида и шелковая сиреневая блузка. Туфли замшевые сливового цвета. На тонком запястье искрился браслет с бриллиантом и изумрудом. Она заговорила. Голос у нее оказался мягким, а дикция четкой.

– Не присядете ли, мистер О'Дэй. Я всегда рада встретиться с другом полковника Нидхэма, – сказала она.

О'Дэй сел в большое кресло у камина. Он думал о том, что миссис Лоретта Дин определенно необычайная женщина. Его не удивляло, что Нидхэм ничего не смог добиться от нее. Он осторожно начал свою ложь.

– Я видел Ника Нидхэма как раз накануне его отъезда из Англии, миссис Дин. Он сказал, что если я когда-нибудь окажусь в окрестностях Дауэр-хауза, то должен непременно представиться вам и передать его наилучшие пожелания.

– Очень любезно с вашей стороны, что вы зашли ко мне, – ответила она.

Взяв ящик с сигаретами, она предложила ему сигарету, потом закрыла ящик и поставила его на камин. У О'Дэя создалось впечатление, что она ожидала что-то услышать от него и что она держится настороже.

Он сказал:

– Этот старый дом на редкость интересен. Но не находите ли вы эту жизнь слишком одинокой, миссис Дин?

Она покачала головой.

– Мне здесь нравится.

Она улыбнулась.

– Иногда так устаешь от людей. Я нахожу одиночество очень приятным. А если мне захочется быть в обществе, я всегда могу попросить моих друзей приехать и навестить меня.

О'Дэй кивнул. Ему не совсем нравился оборот, принимаемый разговором, он подумал, что исподволь выспросить миссис Дин – дело совсем нелегкое и что все выглядит так, словно она чуть ли не подготовлена к происходящему. Также он подумал о том, что она достаточно искушена, чтобы при желании провести приятную беседу, но желания этого у нее нет. Она явно передавала инициативу ему.

Он закурил, потратив на этот процесс уйму времени. Решил, что, пожалуй, следует применить наступательную тактику, иначе он никуда так и не придет.

Он сказал:

– Простите за то, что я вторгаюсь в вашу личную жизнь, миссис Дин, но я знаю, что Ники хотел на вас жениться, а вы его отвергли. Он рассказал мне об этом.

Он улыбнулся.

– Меня удивило, что Ники вообще осмелился кому-то сделать предложение. Никогда не мог представить его в роли мужа. Но теперь, когда я смотрю на вас, то могу его понять. Даже такой закоренелый холостяк, как Ники, вряд ли мог сопротивляться обаянию такой красивой и привлекательной женщины, как вы.

Она села в кресло по другую сторону камина и положила руки на подлокотники. Он отметил изящество ее длинных пальцев, ухоженность покрытых красным лаком ногтей. Она была спокойна, холодна и уравновешенна. Легкая улыбка играла на ее губах, когда она посмотрела на него почти без всякого выражения. Он подумал, что она невольно излучает превосходство и вдруг, сам не зная почему, почувствовал, что сердится. Все оказалось совсем не легко.

Ее улыбка стала более явственной. Она сказала:

– Не желаете ли вы о чем-то рассказать мне, мистер О'Дэй?

В тоне ее голоса был намек на высокомерие. Он улыбнулся.