Такие вот дела

– Мистер Бейли, моя фамилия О'Дэй. Ральф Веннер был моим компаньоном. Уинди Николс предполагает, что вы вели для Веннера дело в отеле "Сэйбл". Я хочу узнать, правда ли это. Вы, вероятно, догадываетесь, почему это меня интересует.

– Думаю, что мне ваш интерес понятен, мистер О'Дэй. Веннер много о вас говорил.

– Наверно, ничего хорошего он обо мне не сказал?

– Об этом я не берусь судить, – ответил Бейли. – Он не показался мне настроенным против вас. Но вы ошибаетесь, мистер О'Дэй. Он не просил меня поехать в отель "Сэйбл".

– Нет? А не могли бы вы сказать мне, что он от вас хотел?

Бейли ответил.

– Я не обсуждаю частные дела своих клиентов, но Веннер умер, и мне кажется, что его дела нельзя считать частными. Так что я не нахожу, что совершаю нечто недозволенное, излагая вам суть дела. Он нанял меня, чтобы я установил слежку за одной женщиной и кое-что узнал о ее делах. Мне пришлось тащиться вслед за ней в Суссекс.

– Скажите, кто она? Вы узнали, чем она занималась? – спросил О'Дэй.

Бейли ответил:

– Послушайте, разговор зашел слишком далеко. Я сообщил вам, что он от меня хотел, но больше мне вряд ли следует об этом говорить. Иногда надо хранить тайны даже умерших клиентов.

О'Дэй немного подумал, потом сказал:

– Мне кажется, я понял вашу точку зрения. О'кей. Огромное вам спасибо.

Он повесил трубку и пошел к машине.

Без четверти восемь О'Дэй вернулся домой. Он включил радио, нашел музыкальную программу и приглушил звук. Потом закурил и принялся расхаживать по гостиной. Интересно, подумал он, где сейчас Дугал? На этот вопрос, пожалуй, нетрудно ответить. Довольно скоро, может быть завтра или послезавтра, Дугал нанесет ему визит.

Зазвонил внутренний телефон. Звонил Симонс.

– Вас желает видеть миссис Дин, сэр.

– Попросите ее подняться, – сказал О'Дэй.

Он прошел в прихожую и открыл дверь. Лоретта как раз собиралась позвонить.

– О'Дэй улыбнулся.

– Добрый вечер, миссис Дин. Входите.

Он снял с нее норковое манто, бросил его на тахту в гостиной и внимательно оглядел гостью.

Затем сказал:

– Будь я храбрым человеком, миссис Дин, я сказал бы, что вы прекрасно выглядите.

Дама холодно улыбнулась. Она вполне спокойна, – подумал он. При любых обстоятельствах ей удается управлять своими чувствами.

Лоретта прелестно выглядела. На ней было вечернее платье из голубого шелковистого бархата с длинными узкими рукавами и вечерние голубые туфельки на высоких каблуках. Жемчуг в ожерелье, обвивавшем ее шею, сверкал под неярким светом.

О'Дэй сказал:

– Садитесь и расскажите о том, что вас ко мне привело.

Она опустилась в кресло.

– Я пришла к вам, мистер О'Дэй, потому что считаю, что с моей стороны было бы нечестно стать для вас причиной дальнейших неприятностей.

О'Дэй прислонился к стенке буфета.

– Что именно вы имеете в виду, миссис Дин?

Она ответила:

– Я объясню вам. Я могу понять нашего общего друга полковника Нидхэма, который проявлял обо мне такое беспокойство. Он считал, что мне может угрожать какая-то опасность – это довольно глупо с его стороны, но вполне понятно. Я понимаю и ваше желание выполнить его просьбу, особенно теперь, когда он уехал, и ни вы, ни я не можем с ним связаться.

Она улыбнулась.

– Но на самом деле все не так страшно.

О'Дэй сказал:

– Не так страшно? Он, по-моему, думал иначе. Расскажите мне, почему все не так страшно.

Лоретта откинулась на спинку кресла и положила ногу на ногу. Потом она проговорила:

– Влюбленные всегда склонны к преувеличениям, не так ли?

– Я что-то не припоминаю себя в таком состоянии, – ответил О'Дэй. – Поэтому не могу вам сказать. Кто же преувеличивает? Нидхэм?

Она сказала:

– Думаю, что так. Знаете, Ники Нидхэм принадлежит к очень странному типу людей. Он убежден, что не умеет вести себя с женщинами, и это очень глупо с его стороны, потому что Ники очень милый человек. Когда он находился на службе в парашютной школе в Меллоуфилде, мне он показался очень одиноким. Он любил беседовать со мной.

Она пожала плечами.

– Я тоже люблю говорить с людьми. Я испытываю к ним интерес. Меня очень интересовали молодые солдаты, проходившие обучение в школе. Я делала все, что могла, чтобы их жизнь была более приятной. Я устраивала коктейли и тому подобное. И Ники очень часто приходил вечерами в Дауер-хауз на коктейли. Он любил ходить со мной на прогулки.

Через некоторое время я поняла, что он относится ко мне чересчур серьезно. Мне это не понравилось, я очень уважала его и выделяла из остальных мужчин, но не могла любить. Он был мужчиной не того типа, вы понимаете?

– Понимаю, сказал О'Дэй. – Могу представить себе Нидхэма таким, каким вы его описываете. Я, конечно, никогда не смотрел на него с этой точки зрения. Мое с ним знакомство не было длительным, но то, что вы сказали, мне понятно.

Она продолжала:

– Я немедленно дала ему понять, что мы можем быть только друзьями.

– И как он это принял? – спросил О'Дэй.