Такие вот дела

– Хорошо. Я полагаю все будет о'кей. Когда я вернулся домой и прочел записку Ники Нидхэма, мне стало интересно, о чем идет речь. Насколько я понял, дело было очень необычное. Где-то в Суссексе живет леди, которая, как считает Нидхэм, нуждается в помощи. Ведь при нормальных обстоятельствах к детективам не обращаются, не так ли?

– Конечно нет, – согласился Дугал.

– Итак, – продолжал О'Дэй, – мне стало очень интересно. Я сел в машину и отправился к себе в контору. Идя по коридору, я заметил, что кто-то оставил в конторе свет.

Дугал спросил:

– Это было странно, не правда ли?

– Я тоже так подумал, когда узнал, что случилось. Оставить в конторе свет было лишь уловкой, не так ли?

– Вероятно, так, – сказал Дугал. – Можно предположить, что неизвестный забрался туда с наступлением темноты, когда свет был необходим.

– Совершенно верно. Однако неизвестный был там не в темное время. Я бы сказал, что это случилось днем.

– Я тоже так думаю, – сказал Дугал.

– Послушайте, инспектор, если вы все знаете, зачем спрашивать меня?

– Я знаю очень мало и поэтому спрашиваю вас. У меня просто есть кое-какие догадки. Вы сами, должно быть, строили догадки.

– Ну еще бы, – сказал О'Дэй. – Итак, я приехал к себе в контору. Я знал, что Нелли Трандл должна была положить письмо Нидхэма в тот ящик, который мы называем ящиком для виски – кстати, там обычно нет никакого виски. Она, как всегда, заперла этот ящик, но кто-то его взломал, вынул конверт, содержащий, как я понимаю, длинное письмо и деньги. Неизвестный сжег письмо, а деньги, видимо, положил в карман. Потом неизвестный ушел.

Дугал сказал:

– Тот, кто приходил туда, знал, что Нидхэм там побывал. Знал, что там оставлено вам письмо, знал и где его искать.

– Я думаю, что это был Ральф Веннер, – сказал О'Дэй. – Вы же знаете, что он все время был под градусом. Может быть, он просто приходил в контору, чтобы поразнюхать.

Дугал сказал:

– Вы так думаете? Если Веннер пьянствовал пять дней, зачем ему понадобилось разнюхивать и взламывать ваш ящик? Тем более, что он знал, что подозрение сразу падет на него.

О'Дэй кивнул.

– В ящике я нашел записку, отпечатанную на машинке. Веннер всегда пользовался машинкой, когда напивался, потому что его почерк становился совершенно неразборчивым. В записке сообщалось, что он взял семьсот пятьдесят фунтов и сжег письмо лишь для того, чтобы досадить мне. Там говорилось также, куда мне следует убираться.

Дугал сказал:

– Итак, это был злорадствующий Веннер?

– Похоже, что так, – ответил О'Дэй.

Они помолчали, потом Дугал сказал:

– Я так не думаю, мистер О'Дэй, и скажу вам, почему. Когда я был сегодня в вашей конторе, то унес с собой пепельницу, в которой было сожжено письмо. С тех пор как произошли все эти события, пепельницей этой никто не пользовался. В ней еще остались кусочки пепла. В ней не сжигали письмо Нидхэма. Нидхэм писал его на плотной бумаге, которую дала ему мисс Трандл. А бумага, сожженная в пепельнице, идентична той, что мисс Трандл использует для печатания копий.

О'Дэй сказал:

– С каждым днем все больше тайн, не так ли, инспектор? Как вы можете объяснить этот факт?

– Послушайте, – сказал Дугал, – я расследую дело об убийстве. Убили человека, и я должен найти убийцу. Вы думаете, что у меня есть определенная теория. Что ж, я скажу вам, что я думаю. Я считаю, что подобные теории есть и у вас. Вы знаете, полиция неплохо относится к тем людям, которые пытаются ей помочь, но сокрытие от полицейского офицера информации – в том случае, когда ее у вас просят – это оскорбление. Вы уверены, что вам не о чем со мной поговорить, мистер О'Дэй? Я, как вам известно, человек благоразумный.

О'Дэй сказал:

– Не могу выразить, насколько мне приятен разговор с вами. Но все, что у меня есть – это догадки, а вы умеете отгадывать очень хорошо. В этот самый момент я пытаюсь решить, зачем кому-то понадобилось сжигать в пепельнице бумагу для копий, зачем нужно было меня убеждать, что письмо уничтожено. Интересно, как такая мысль пришла Веннеру в голову. Просто удивительно, что делает с человеком алкоголь. Вы согласны со мной?

– Нет, не согласен, – ответил Дугал. – Знаете, что я думаю?

– Хотелось бы мне это знать. Скажите мне, мистер Дугал.