Таких щадить нельзя (Худ. С. Марфин)

Только в школе среди своих одноклассников Гриша чувствовал себя свободно. Душа мальчика искала себе друга, которому можно было бы сказать все, обсудить все свои мальчишеские дела, все удачи и горести. Нельзя сказать, чтобы у Гриши совсем не было друзей. Друзей вообще было немало. Но это были друзья в классе, друзья во время перемен, друзья на шесть часов в сутки. Школьное здание было переполнено, учебные занятия шли в три смены, места и времени для внешкольной работы не оставалось. Кончались уроки, и связь ученика со школой обрывалась. Поэтому крепкая дружба налаживалась лишь у тех учеников, которые, кроме совместной учебы в школе, были соседями по домам или, в крайнем случае, по улицам. У Гриши же не было соседей- одноклассников. А это и привело к тому, что замкнутость как черта характера развивалась все больше и больше. У мальчика, почти юноши, не было задушевного друга. Он еще не знал, что такое дружба ребят его возраста, дружба уже не мальчиков, но еще и не мужчин.

Любовь к матери, слабой духом женщине, неспособной морально поддержать сына, по существу и толкнула Гришу на скользкий и наклонный путь. Но конкретным поводом к этому явился самый обычный случай. Домнушка редко могла давать сыну денег на кино. Не раз Гришу приглашали посмотреть новый фильм его товарищи по классу. Он всегда болезненно переживал, что проходит в зал по билету, оплаченному его одноклассниками. Домнушка знала об этом, понимала переживания сына, но мало чем могла помочь ему. И все же однажды она дала сыну денег не на один, а на два билета.

— Пригласи, сынок, кого-нибудь из своих товарищей. Не все же им тебя приглашать.

Гриша очень обрадовался. Из своих одноклассников он больше всего хотел бы пригласить Игоря. Ведь и у Игоря отец погиб тоже в самом конце войны. Это горе сближало Гришу с Игорем, хотя условия, в которых жил Игорь, были совсем другие.

— Ты смотрел «Фанфан Тюльпан»? — спросил Гриша Игоря на первой же перемене. — Говорят, картина — во!

— Нет еще.

— Пойдем сегодня на шестичасовой. Я приглашаю. Игорь заколебался:

— Понимаешь, Гриша, сегодня у нас никого дома не будет. Я обещал маме, что домовничать останусь.

— Ну вот, — обиделся Гриша. — Я сколько раз с тобой ходил.

Игорь догадался, что творится в душе товарища. Он начал уговаривать Гришу:

— Чудак ты, ей-богу. Ну завтра сходим. Или вот что: ты покупай билеты не на шестичасовой, а на восьмичасовой и жди меня у кино. Мама обещала к семи вернуться.

На том и порешили. Гриша с нетерпением ожидал Игоря у входа в кино. Ему очень повезло. Он сумел взять недорогие билеты на хорошие места. Но сейчас Гриша очень волновался. Стрелки уличных часов приближались к восьми, а Игоря все не было. Вот уже без пяти минут восемь

— Мальчик, не найдется ли у тебя пары билетов?! — вдруг услышал Гриша окрик.

Мужчина средних лет и молодая со вкусом одетая девушка очень хотели попасть именно на этот сеанс.

— У меня есть два билета, — по привычке говорить только правду, ответил Гриша. — Но они мне нужны.

— Зачем же тебе два? — удивился мужчина.

— Товарища жду. Он сейчас придет.

— Не придет твой товарищ. Смотри, через три минуты начало. Ты отдай нам эти два билета.

— А как же мы? — неуверенно начал Гриша.

— А вы пойдете на следующий сеанс. Вам ведь все равно. — Мужчина протянул Грише две десятирублевки. — На, еще и мороженым товарища накормишь до отвала.

Гриша оторопело взял деньги. Двадцать рублей! До сих пор в его личном распоряжении никогда не было такой суммы. Проводив глазами парочку, чуть не бегом направившуюся в зал, Гриша подошел к билетной кассе, где уже снова начала расти очередь. Он встал одним из самых первых и, протягивая кассирше деньги, после некоторого колебания проговорил:

— Дайте шесть билетов.

Кассирша запоминающим взглядом посмотрела на мальчика, но, ничего не сказав, протянула ему шесть билетов.

Игорь не пришел и на следующий сеанс. Гриша, продав за несколько минут до начала сеанса пять билетов, вошел в зал. Когда после окончания фильма он шел домой, в кармане у него было около сорока рублей.

Гриша шел и раздумывал, рассказать матери о сегодняшней проделке или промолчать. Было что-то постыдное в том, что он сегодня сделал. Может быть, выбросить эти незаработанные деньги? Но Грише припомнилось утомленное лицо матери, склоненное над стиральным корытом, попреки отчима в дармоедстве. Припомнилось, что отчим пропивает весь свой заработок и мало дает в дом, что сам Гриша питается очень скудно, а мать, наверное, еще хуже. «Не украл же я эти деньги, — оправдывал сам себя мальчик. — Мне их сами дали, кто не хотел в очереди стоять». В конце концов Гриша нашел выход: «Я должен помочь маме. Сегодня ничего но скажу, вечера два поторгую — принесу сразу крупную сумму и отдам. Вот мама обрадуется-то. И после этого не буду торговать».