Такое кино

Она будто забыла о существовании естественного препятствия в виде Светкиного мужа Толика, за которого так переживала вначале.

— Ну, значит, так и надо, значит, мы недостойны этой любви… — смиренно вздохнула Светка.

— А по-моему, вы трусы оба! — заключила непримиримая Женя.

— Да если бы все было так просто, — задумчиво проговорила подруга. — Ты знаешь, я всегда пасую в таких ситуациях. Не умею расслабиться, комплексую. И он как-то обмолвился, что ему трудно расслабляться. Потому и медитацией занялся.

— Тогда напейтесь как-нибудь! — посоветовала Женя.

— Пробовала, не помогает. Я уж не знаю, до какой степени надо напиться… Нет, Жень, просто не суждено, не должно быть. Ты ведь знаешь, я мужу не изменяю. Пококетничать еще куда ни шло, но серьезный роман… — Она тоскливо вздохнула. — И возраст, такая разница огромная…

— Тогда отпусти молодца, не терзай, если видишь, что он страдает!

Светка молчала, глядя на дорогу и усиленно моргая. Потом проговорила с болью:

— Я пыталась. Сказала себе, что его нет для меня больше, прервала нашу невидимую связь. Мне сразу стало так плохо, так пусто, что жить расхотелось! А он это почувствовал: стал и звонить, и звать в курилку, и писал по несколько сообщений в день… И я не смогла… Пусть будет что будет.

— А если он женится? — привела Женя самый жестокий аргумент.

Светка сгорбилась над рулем, как от удара.

— Конечно, я не умру, скорее всего… Я должна быть готова к такому исходу. — Она говорила с видимым усилием. — Но свет в моей душе погаснет. Я не знаю…

Слезы покатились по ее щекам, и Женя испугалась, что они сейчас врежутся в столб. Подругу было безумно жаль, и она уже раскаялась, что была так жестока. Пусть люди радуются тому, что есть сегодня. Зачем забегать вперед? Да и сколько нам осталось? Женский век, хоть и продлился в последнее время основательно, все же нещадно короток, ох, короток!

Женя боялась, что Светкина история закончится печально. А в их возрасте крах любви приводит к серьезным депрессиям, к неврозам и психушке. Сколько таких случаев приходилось наблюдать! Муж бросает, найдя молоденькую замену, жена — бряк, сидит на антидепрессантах. Бросил любовник одинокую женщину — она мгновенно превращается в больную старуху. Господи, как мы зависим от мужчин, сосуд немощный! Так пусть минует мою подругу чаша сия…

— Ты знаешь, что? — сказала Женя, когда они прибыли на Потылиху. — Когда вы расстанетесь: уволится он или женится, ты вспоминай, сколько он тебе радости подарил, какая ты была молодая, красивая, любимая! Вот эту, сию минуту вспоминай! Ведь это счастье, оно есть, так ведь?

Света благодарно посмотрела на подругу и кивнула. И больше они не заговаривали о Максиме.

Аня вышла из дома, чтобы помочь перетаскать пакеты наверх, и когда они выгрузили все из багажника, Светка собралась ехать. На возражения Жени ответила:

— Надо мчаться кормить благоверного.

Они попрощались до следующей оказии.

— Что это с ней? — спросила Аня. — Влюбилась, что ли?

Женя кивнула.

Весь вечер она жила каким-то тревожным ощущением. И дело было не в Светке. Просто ныло сердце то ли на погоду, то ли от дурного предчувствия. Капая сердечные капли под встревоженным взглядом дочери, она пошутила:

— Вредно не работать! Сразу расклеиваешься.

Собирая с сушилки высохшее белье, слушала новости из телевизора, и вдруг сильная боль ударила в ее хлипкое сердце. Женя услышала:

— Сегодня в одну из московских клиник был доставлен известный режиссер Виктор Туринский. Предварительный диагноз — обширный инфаркт.

Женя, схватившись за сердце, опустилась в кресло.

Глава 36 Предложение, от которого трудно отказаться

Ане с утра было грустно и беспокойно. Перебирая костюмы на вешалках, помогая одевать актеров, того же Антона Васильева, она мысленно раскладывала по полочкам события последних дней. Что могло вызвать тревогу и грусть?

Конечно, в первую очередь, состояние Туринского. Узнав об инфаркте, Аня решилась рассказать маме о встрече с ним на проходной «Мосфильма» и о разговоре за столиком буфета.

— Почему ты мне раньше не сказала? — ахнула Женя.

— Ну, прости, я дура: думала, так будет лучше! — каялась дочь. — Ты жаловалась, что он не дает тебе жить.

— Ну да… — Женя сидела бледная, обессиленная, и у Ани сердце дрогнуло от жалости. — Значит, он нас считал своей семьей, а ушел потому, что ему было слишком хорошо?

Она горько усмехнулась:

— Витька, Витька, что же ты наделал с собой?

— О чем ты? — встревожилась Аня.

— Да так! — Мама качнула головой. — Если человек всю жизнь лжет себе, это не проходит бесследно.

— Если бы я знала, что так будет… — начала Аня.

— Ты ни в чем не виновата, — остановила ее Женя. — Ну, рассказала бы мне раньше, что бы изменилось? Он ведь не разводится со своей Анжелочкой, а хочет и невинность соблюсти и капитал приобрести.

— Зря ты так про Виктора Алексеевича, — не согласилась Аня. — Он действительно тоскует по тебе, это же очевидно.

— Все пятнадцать лет? — усмехнулась Женя, но тотчас спохватилась. — Ой, и вправду, зря я так. За него молиться надо, а мы…