Такое простое счастье

– Пойдем, и сама увидишь.

Сидя на ярко освещенной кухне за длинным столом-стойкой и попробовав омлет с беконом и помидорами, Летти закатила глаза.

– Вкусно? – самодовольно спросил он, устроившись рядом с ней с огромной тарелкой, содержимое которой он густо полил соусом сальса. Он чувствовал себя сексуальным героем, и аппетит у него был отменный.

– Очень вкусно. Надо будет подать это на свадьбу.

Он засмеялся:

– Спасибо за комплимент, но я как-то не представляю себя взбивающим омлеты на тысячу гостей.

Летти замерла:

– Тысячу гостей?

Он глотнул кофе и пожал плечами:

– Наша свадьба станет светским событием года, как ты того заслуживаешь. Весь Нью-Йорк будет лежать у твоих ног.

– Это не то, чего я хочу.

– Нет? – Он ленивым жестом поправил ей прядку волос. Глаза ласкали кремовую кожу шеи, дразнящую ложбинку на груди, такой полной, что ткань белого халата натянулась, и полы вот-вот распахнутся. Дариусу мгновенно захотелось смахнуть все тарелки на пол, сорвать с нее халат и уложить ее, обнаженную, на стол.

– Свадьба – это радостное событие, – сказала Летти, – а светская публика мне чужда. Зачем мне их приглашать?

– Чтобы ткнуть их носом! Я думал, что тебе понравится снова стать королевой.

– Я королева? – фыркнула Летти. – Я никогда не была королевой. Да я и девочкой никогда не умела носить красивые платья и не знала, как вести себя в светском обществе. Я была неотесанной дурочкой.

Он нахмурился:

– Я никогда так не думал. Я просто считал…

– Что я избалованная принцесса? – Летти улыбнулась. – Я и была избалованна, хотя не в том смысле, о чем ты говоришь. Я всегда знала, что меня любят. Мои родители любили друг друга и любили меня. – И она прошептала: – У меня был настоящий дом.

– Ты все еще скучаешь по Фэрхоулму?

Она печально улыбнулась:

– Я знаю, что Фэрхоулм окончательно потерян, но я мечтаю о нем. Там родилась моя мама, там жили четыре поколения моей семьи.

– Что стало с поместьем?

Летти уставилась в тарелку.

– Его купил за бесценок владелец какой-то технологической компании. Я слышала, что он там все переделал – полы застелил ковровым покрытием, повесил неоновые лампы, устроил дискотеку в детской. Конечно, это его право, но он не разрешил сфотографировать фреску моей прабабушки до того, как стер все.

Дариус сердито хмыкнул. Он помнил фреску в детской, наивную картинку: маленькая девочка с печальными глазами ведет утят и гусят по баварской деревушке.

– Как жаль, – сказал он.

Летти вымученно улыбнулась:

– Что делать. Все хорошее никогда не бывает вечным.

– И плохое тоже, – заметил он. – Ничто не бывает вечным, ни хорошее ни плохое.

– Думаю, ты прав. – Летти обхватила руками живот. – Но я не хочу грандиозной свадьбы. Только ты и я и наши близкие, родные и друзья. Я хочу пригласить одного человека. Белл Лангтри. Она официантка в ресторане. А ты? Кто будет свидетелем у тебя?

– Ангел Веласкес.

– Ангел?

– Это прозвище. Вообще-то его зовут Сантьяго, но он терпеть не может свое имя, потому что его назвали в честь отца, который отказался признать его сыном. Я называю его по фамилии. Веласкес ненавидит свадьбы. Недавно ему пришлось быть шафером у нашего приятеля Кассиуса Блэка, и потом он долго ворчал и ругался.

– И ты хочешь, чтобы он был на нашей свадьбе? – ужаснулась Летти.

– Пусть немного помучается. Увидишь его и поймешь, о чем я. Он жуткий наглец, считает, что прав только он. И еще будет моя многочисленная семья.

– Твоя семья? – У Летти глаза полезли на лоб.

– Моя двоюродная бабушка Иоанна, она живет в Афинах. А еще дяди, тети, двоюродные братья и сестры и все жители моей деревни на Гераклиосе – острова, откуда я родом.

– И они все прилетят из Греции? Конечно, будет мой отец…

– Нет, – отрезал Дариус.

– Нет? – не поняла Летти. – Мы могли бы пожениться на Гераклиосе, если они не смогут путешествовать. Я всегда хотела побывать на греческих островах…

– Я имею в виду твоего отца. Он не будет приглашен.

– То есть как? Он мой отец. Он поведет меня к алтарю. Ты его не любишь – я знаю, но он – моя семья.

– Летти, я думал, что ты поняла. – У него окаменел подбородок, голос стал ледяным. – Я не желаю, чтобы ты или наш ребенок приближались к этому человеку.

– Что?

– Это не обсуждается. – Дариус повернулся к ней и схватил за плечи. – Я возмещу все, что он украл. Но это – плата за то, что ты выбросишь своего отца из нашей с тобой жизни.

Летти отпрянула от него.

– Но он мой отец. Я люблю его…

– Он давно потерял право на твою верность. Ты что думаешь, я захочу иметь жулика, вора у себя в доме рядом с моей женой… моим ребенком? – Дариус смотрел на нее с едва сдерживаемой яростью. – Нет.

– Он не собирался умышленно никого обирать, – попыталась оправдать отца Летти. – Он надеялся, что дела на фондовой бирже улучшатся и он сможет заплатить всем. Он просто растерялся, когда мама умерла. А с тех пор как вышел из тюрьмы, плохо себя чувствует. Если бы ты знал, что он вынес…