Такое странное чувство (СИ)

- Слава, значит? Слааава, Слаааавный, Славка… нет… все это тебе не подходит. Но Вячеслав слишком длинно... Будешь Лави, - выбрал Вадим.

- И что это значит?

- Это значит, что я хочу, чтоб ты остался со мной. Никогда не замечал, что лучше всего отношения складываются с теми людьми, которым ты придумал сокращенное имя или прозвище? Знаешь, это как магия. Очень хороший способ сделать того, кто нравится, своим. Дать новое имя – это как дать новую судьбу, в которой нарекающему будет непременно отведено собственное место.

- А с чего ты взял, что я хочу быть твоим? – зло ухмыльнулся Вячеслав и слез наконец-то с колен потерявшего бдительность парня. – И вообще, откуда такая страсть к дешевым эффектам? От мамы – учительницы?

- Сильно сказано для голого чувака замотанного в покрывало.

- Пошел вон.

В этот раз Вадим ушел, не хлопнув дверью.

***

В конце сентября Волков с неодобрительного разрешения врача вернулся к обычному режиму работы. Это означало, что позже него из офиса уходила только техничка, которая работала по вечерам. Прошедшие две недели со второго варварского набега Вадима в его жизнь прошли, словно в дурном сне. Это определенно было болезнью. Скорей всего, нужно было пойти и сдаться психиатрам. Ну, или хотя бы психологам. Но ни детской травмы, ни склонности к мазохизму Вячеслав за собой не знал. Так что рассказывать врачам было не о чем. Да и как словами описать ту непонятную звериную тоску, которую мужчина испытывал из-за отсутствия человека, которого видел два с половиной раза в жизни? Волков, привыкший честно отдавать себе отчет в происходящем, сейчас очень надеялся, что, по сути, дело и не в Ивлеве. Просто он безумно устал от себя и от ежедневно с блеском исполняемой роли хорошего сына, успешного бизнесмена, крутого мачо. И неизменно каждый раз выплывало: а был ли он сам собой с Вадимом? Не было ли это еще одной крайностью? Впрочем, какая разница, если любой человек умудряется напялить маску даже перед собственным отражением в зеркале? И к тому же, в самом важном Вячеслав был уверен на все сто процентов – именно Ивлев позволил ему взять таймаут и передохнуть от самого себя. Как так получилось, кто виноват, что делать и быть или не быть – по сравнению с этим фигня-вопрос. «Пора честно признаться, что я подсел на Вадима, как на героин – с одного укола. Возможно, привычка окажется столь же губительной. Вот тогда я и подумаю, что с этим делать. А пока… Господи! Я уже размышляю, как нарк о следующей дозе, - бизнесмен спускался с восьмого этажа здания, в котором располагался холдинг, как обычно – по лестнице. Это было традиционное время для осмысления событий дня. Но в этот раз и запатентованный метод уложить все по полочкам дал осечку. Потому что там, где правят бал эмоции, рациональному способу принимать решения делать нечего. – Я просто перестану об этом думать. Потому что все это совершенно ненормально. Потому что не может какой-то сопляк заявиться в мою жизнь и предъявить на меня права. Точно! Нет человека – нет проблемы. Я больше не пущу Вадима в свою жизнь». – С этой мыслью Вячеслав достиг холла, поднял голову, чтобы попрощаться с охранником. И взгляд Волкова упал на высокого блондина, входящего в лифт. Сердце неверяще замерло, а потом бешено застучало о ребра, пытаясь вырваться и кинуться вслед знакомой фигуре. Вячеслав одним шагом преодолел разделявшие лестницу и лифт полтора метра и в последний момент успел протиснуться между закрывающимися створками дверей. Высокий блондин, примерно одного с бизнесменом возраста вежливо спросил:

- Вам на какой этаж?

- Восьмой, - Вячеславу очень захотелось побиться головой о стенку лифта, но он мужественно сдержался. Блондин, судя по всему, бывший курьером (надпись на черно-красной ветровке гласила «Б.Э.С. Inc») вышел на этаже «Врачей без границ», арендовавших себе несколько офисов на шестом. А Волков нажал на кнопку первого этажа и обреченно достал сотовый. Трубка женским голосом сообщила, что Вадим должен вернуться с тренировки через час.

Ивлев шел домой, глядя себе под ноги и привычно думая невеселые мысли – два изнасилования с перерывом в полторы недели трудно считать хорошим началом здоровых отношений, но этих самых отношений очень хотелось. Он впервые в жизни ощутил такую потребность быть с кем-то вот так – по-настоящему, что называется «и в болезни, и в здравии, и прочие бла-бла-бла»… И такое острое желание спрятать этого кого-то ото всех, чтобы быть для него единственным. Ведь сам Лави каким-то необъяснимым образом таким единственным для Вадима уже стал. Проблема была в том, чтобы объяснить ему, вполне справедливо выставившему его из своего дома, всю серьезность Вадимовых намерений. Погруженный в мысли парень не сразу заметил стоящую у его подъезда приметную иномарку, из которой при его приближении вышел Вячеслав, сделал последнюю затяжку, кинул под ноги сигарету и резко, вскинув голову, спросил:

- Поехали?