Такое вот кино

Я не сразу отвернулась, разглядывала Емельянова, не видела его полторы недели, и, признаться, никак перемен в нём не видела. Он не выглядел усталым, чем-то расстроенным или встревоженным. Но, глядя на меня, настороженно щурился.

- Ищу диск с каталогами прошлого сезона. Не видел?

Сашка плечом дёрнул, прошёл в комнату, и бросил сумку со своими вещами перед кроватью. Увидел на кровати открытый чемодан, с которым я когда-то в Испанию ездила.

- Как я понимаю, ты забираешь всё? - поинтересовался он, и я расслышала в его голосе едкие нотки.

- Я не думала, что ты вернёшься сегодня.

- А, то есть, сюрприз готовила?

- А это должно было стать сюрпризом?

Емельянов поморщился, видимо, не знал, что сказать, на постель присел, упёрся локтями в свои колени.

- Я задержался в Москве.

Я из-за стола поднялась, собрала в стопочку свои диски, но не удержалась и спросила:

- Что-то случилось?

- Да так...

Он лоб потёр, я наблюдала, и вдруг поняла, что он не хочет говорить. Это тоже пришлось проглотить, и я даже сделала попытку равнодушно улыбнуться. Не хочет и не хочет. Какое мне дело?!

- Тань, как тут дела?

- Странно, что ты меня об этом спрашиваешь. Ты же с Завьяловым перезванивался, думаю, он тебе всё докладывал. - Я складывала оставшиеся вещи в чемодан, стояла совсем рядом с Сашкой, и он, повернувшись, смотрел прямо мне в лицо.

- Причём здесь Завьялов? Я тебя спрашиваю.

- Хорошо. Тогда я тебе отвечу: всё, как всегда.

- А, то есть, то, что ты уходишь от меня, это "как всегда"?

- А ты об этом спрашивал? Я как-то не догадалась. После твоего "как тут дела"!

- Таня!

Я зло дёрнула молнию на чемодане.

- Не кричи на меня.

- Я ещё не кричал.

- Вот и не начинай. Я не виновата... что ты не вовремя вернулся. Наверное, тебе было бы легче.

- Я эгоист?

- Меня это теперь никак не касается.

- Вот оно как.

Этот мерзавец на постели развалился, и теперь смотрел на меня.

- Чем ты занималась без меня?

- Слёзы лила, - огрызнулась я.

- Да, да, я наслышан.

Я задержалась у кровати, взглянула на него с настороженностью, не совсем понимая, к чему он ведёт.

- О чём?

- Про пять виноградников.

- О Боже. - Я не удержалась и закатила глаза. - Завьялов - сплетник!

Емельянов на локте приподнялся.

- Но ведь это правда? Ты ужинаешь с Крисом, ты гуляешь с ним по паркам. Что ещё вы делали, пока меня не было?

- Я же не спрашиваю тебя, чем ты занимался в Москве!

- А ты спроси!

- А я спросила! - воскликнула я, пылая от возмущения. - А ты сказал: "Да так"! - передразнила я его. - Вот и живи со своим "Да так"! Я тоже "да так" ужинаю с Крисом. Он замечательный человек, мне с ним интересно, ему не нужно бесконечно заглядывать в глаза, чтобы выяснить его настроение.

- Да, он выясняет твоё настроение! - рыкнул Емельянов, правда, в сторону и вполголоса.

- А хотя бы. Оно у меня тоже есть, к твоему сведению. И да, у него пять виноградников. - Я выдохнула, посмотрела на свой чемодан у кровати, затем ткнула в него пальцем. - Отправишь мне домой.

Сашка, в своей противной манере, вскочил и мне поклонился.

- Как прикажете, барыня.

Я вышла из спальни, затем вернулась. Взглянула с обидой.

- Как я не люблю, когда ты такой.

Он зло выдохнул, заставил себя промолчать, потом даже отвернулся.

- Я надеялся, что мы поговорим, когда я вернусь.

- А мы поговорили, - с горечью заметила я. - Если бы ты хоть один раз мне позвонил за эти дни, сказал "привет", думаю, мы бы поговорили по-другому. Но тебе это в голову не пришло, Саша. Ты был уверен, что я жду. Подожду неделю, две. Так? - Емельянов не отвечал, а я вздохнула, отступила к двери.

Только у калитки поняла, что так и не взяла то, за чем приезжала. Мне нужны были диски для работы, а они остались в чемодане. Я даже чертыхнулась себе под нос. Но возвращаться бы ни за что не стала. Одна надежда, что Емельянов отправит мне чемодан с вещами побыстрее. Отправит, и, наверное, вздохнёт с облегчением.

- Хочешь, я всё узнаю? - Вася предложила мне свои услуги с готовностью и даже с явной надеждой на то, что я соглашусь. - Я всё у него выпытаю. Если понадобится, силой. Он мне всё расскажет, - с угрозой проговорила она. - Где был, что делал, и что собирается делать.

- Мне всё равно, - сказала я. Не сказала, соврала, но голос мой прозвучал достаточно твёрдо, и я понадеялась, что Василиса поверила. Судя по тому, что она недовольно молчала, возможно, и поверила. И чтобы закрепить результат, я продолжила: - Вася, всё это какой-то бред, честно. Я чувствую себя дешёвкой. Не навязываюсь ему, но всё равно чувствую. Оттого, что он уверен, что я жду и страдаю.

- Но ты ведь ждёшь и страдаешь, - заметила Вася осторожно.

Я подошла к зеркалу, посмотрела на себя. Чтобы сделать себе приятно в один из чёрных и печальных дней, я решила порадовать себя новым платьем и туфлями в тон. И теперь вот на себя любовалась. Кстати, последние события сыграли свою роль, я потеряла аппетит, и смотреть на себя было приятно. Фигура выглядела точёной, в том смысле, который можно было применить к моему телу. Но мне самой нравилось, что бывало не часто. И это было поводом противостоять всем смущающим меня мыслям и душевной тоске.