Такое запутанное дело

Размышления о том, что сказал бы Джонатан Бойс, помогли найти объяснение упорному молчанию Хелен Картхэллоу. Она знала, что репутация Мордекая Тремейна не соответствует ни его скромному облику, ни мягким манерам джентльмена, и попросту боялась его. Сделав подобный вывод, Тремейн чрезвычайно обрадовался скорому появлению инспектора Пенросса. Неприятно сознавать, что внушаешь женщине страх. Это допущение коробит чувствительную душу. Он услышал на дорожке четкие шаги и вышел навстречу. Инспектор возглавлял процессию, состоявшую из сержанта, констебля и невысокого человека с эспаньолкой и чемоданчиком в руке. Доктор Корбин выступал в качестве эксперта в области судебной медицины.

Инспектор взглянул вопросительно и произнес зычным, совершенно не подходящим к его фигуре голосом:

– Кажется, дело плохо, Мордекай. Но насколько плохо?

– Вам решать, – многозначительно ответил Тремейн. – Миссис Картхэллоу сидит в гостиной. – И добавил: – Может, сначала осмотрите кабинет мистера Картхэллоу? Он там.

Пенросс молча кивнул и вошел в дом. Он остановился у двери кабинета и взглянул на тучное тело хозяина:

– Скверно.

Пару мгновений постоял на пороге, осматривая комнату, а потом приблизился к убитому. Тремейн знал, что, несмотря на внешнюю беззаботность, Пенросс фотографически точно запоминает каждую, даже самую мелкую деталь.

Доктор Корбин все еще медлил в дверях, сохраняя выражение сдержанной профессиональной готовности. Вид человеческого черепа, безжалостно раздробленного пулей крупного калибра, вовсе не являлся для него новостью, однако данный конкретный череп принадлежал не какому-нибудь неизвестному объекту насилия, а знаменитому художнику Адриану Картхэллоу.

Наконец Пенросс распорядился:

– Сообщите ваше заключение, доктор. Вы, сержант, тоже останьтесь здесь. Хелси пойдет со мной.

Мордекай Тремейн больше не мог созерцать ужасную картину на полу кабинета. Желудок явственно подавал сигналы протеста. Он вошел в гостиную вслед за инспектором Пенроссом и констеблем и заметил, как повернулась в кресле Хелен Картхэллоу.

– Добрый день, инспектор, – спокойно промолвила она.

И все же в ее манере ощущалась напряженность, выдававшая нервное напряжение – впрочем, в данной ситуации вполне объяснимое.

– Боюсь, миссис Картхэллоу, процедура окажется весьма болезненной, – предупредил Пенросс, – однако необходимо соблюсти формальности. Я только что посетил кабинет вашего супруга. Может, соблаговолите рассказать, как именно произошло несчастье?

– Особенно рассказывать нечего, – пожала плечами Хелен. – Мы с Адрианом… дурачились. Шутили. Думаю, вам ясно, что я имею в виду. Потом Адриан сделал вид, будто испугался, отпер ящик стола, достал револьвер и сказал, что вынужден защищаться. Прицелился в меня. Я встревожилась, попросила его убрать оружие, чтобы оно не выстрелило, а он рассмеялся и ответил, что ничего не случится: револьвер не заряжен. И добавил…

Она замолчала и судорожно вцепилась в подлокотники кресла. Пенросс терпеливо ждал продолжения. Через пару мгновений Хелен произнесла:

– Вот, попробуй сама, предложил Адриан и… заставил меня взять револьвер. Наверное, я не смогла скрыть страха и отвращения, потому что он снова засмеялся и сказал что-то насчет Вильгельма Телля, который стрелой сбил яблоко с головы сына. А потом заметил, мол, если что-то пойдет не так, я стану богатой вдовой. Что произошло дальше, не помню. Скорее всего я направила на него револьвер и нажала на курок…

Хелен закрыла лицо ладонями, словно пытаясь спрятаться от воспоминаний. Худенькие плечи вздрогнули.

– Это было ужасно, – вздохнула она. – Что-то коротко вспыхнуло, хлопнуло, и Адриан упал. Голову и лицо залила кровь. Я не знала, что делать. Не сразу сообразила, что случилось. Вскоре я поняла, что убила мужа. Увидела, что он мертв. Сомнений не осталось. Я положила оружие на стол. Казалось, будто я сплю и вижу страшный сон. Руки и ноги не слушались. Однако надо было что-то сделать. Куда-то пойти, рассказать, попросить о помощи. Я вспомнила о мистере Тремейне. По дороге домой увидела его на пляже спящим, а потому решила, что он еще там. Позвонить в полицию мне даже в голову не пришло, хотя, конечно, сначала следовало связаться с вами. Я рассказала мистеру Тремейну о несчастье, и мы вместе вернулись сюда. Он сразу сообщил вам.

Хелен замолчала, и Пенросс кивнул.

– Понимаю. Спасибо. – Лицо его оставалось непроницаемым. – Полагаю, кроме вас с мужем в доме никого не было? Никаких слуг?

– Нет. У нас работают повариха, горничная и садовник, исполняющий различные поручения. Обычно повариха и горничная ночуют здесь, но поскольку мы на пару дней уезжали, то отпустили обеих по домам с условием вернуться сегодня к обеду.

– Ах, да, – подхватил Пенросс. – Скачки в Уэйдстоу. Вы ездили именно туда?

– Да. Остановились в отеле «Полмуррион», – пояснила Хелен. – У мужа возникли кое-какие дела в городе, и он решил, что лучше остаться там, чем каждый вечер возвращаться сюда.

– Вы прибыли вместе сегодня днем?