Такого, как ты, нет

Алина переодевалась в трико перед началом «балетного класса» и обсуждала возможную поездку в Германию с Иркой Чумаковой, имеющей обычное для людей с такой фамилией прозвище «Чума». Чума, как страшная болезнь, которая опустошала Европу в Средние Века, из-за чего в большинстве европейских городов до сих пор стоят чумные колонны в память об избавлении от такой напасти, не имела к Ирке никакого отношения. Заразой ее назвать было никак нельзя. Прозвище, однако, приклеилось к ней крепко из-за переносного значения слова «чума» – неудержимый ураган, беспредел и непредсказуемость. О ней часто говорили: «Ирка такое творила, ну просто чума!» В танцах она отличалась эффектностью, артистизмом, но из-за плохой управляемости в клубе «777», где они тренировались с Алиной, ее недолюбливали. Стабильности в ее выступлениях не было никогда. Снять с поездки ее могли в любой момент, поэтому они с Алиной находились в одинаковом неуверенном положении. Поехать хотели обе, но реагировали по-разному. Алина сводила брови на упрямом выпуклом лбу и работала еще больше, а Чума трещала языком и плела интриги.

Балетный класс – обязательный элемент в тренировках спортсменов-танцоров, такой же как общефизическая подготовка для остальных видов спорта – дело тяжелое, но необходимое. Педагог Наталья Павловна отлично понимала это и из полутора часов, отведенных на «класс» старалась использовать девяносто минут.

«Николина, не спи, держим спину, о чем задумалась?» – окрик педагога прервал ее мысли.

«О Славе, в смысле – о Славике», – громче, чем нужно, шепнула Ирка соседке. Ребята дружно хмыкнули.

«Чумакова, тридцать батманов с правой ноги, тридцать с левой!» – Наталья Павловна моментально восстановила тишину и справедливость, старым балетным методом. Применение этого метода обеспечивает идеальную тишину в балетных классах, нарушаемую только шарканьем ног по паркету и командами репетитора. Они успели сменить позицию только раз, как в класс вошел легкий на помине Слава – Алинин партнер.

Глядя на Ирку, отсчитывающую двадцать четвертый батман левой ноги, желающие комментировать его, появление промолчали. Слава – высокий юноша лет пятнадцати с мягкими чертами лица, стриженными вьющимися волосами и большими голубыми навыкате, нагловатыми глазами. Бесцеремонность, с которой он вошел в класс в середине урока и, не спросив разрешения, занял место у станка, свидетельствовала, что его глаза – действительно зеркало души. Наталья Павловна применила к нему традиционный метод воспитания: «Сто прыжков» – сказала она, не повышая голоса и, посмотрев, как он вяло начал подпрыгивать, сделала замечание: «Выше, носки тяни! Пятнадцать, шестнадцать, семнадцать, продолжай, я считаю!» – добавила она, показывая классу следующее движение. До конца урока никто не проронил ни слова.

Когда истекла последняя минута урока, пот тек по телам и лицам в три ручья. Одни девчонки переодевались и уходили, другие, как Ирка и Алина, оставались, чтобы репетировать свою танцевальную программу. До поездки на конкурс в Германию оставалось мало дней и много штрихов, которые осталось доработать.

«Алька, ты уже решила, что будешь брать с собой?» – спросила Чума, явно не чувствуя перед Алиной никакой вины за ехидную реплику на занятии. Алинина память была значительно лучше, поэтому она сдержанно ответила: «Нет еще». Смутить Чумакову холодным тоном было нельзя, она таких тонких материй или не замечала или делала вид, что не замечает. Выйдя из раздевалки в зал, они увидели Никиту, Иркиного партнера, повторяющего вполсилы румбу. Ира присоединилась к нему. Алина начала работать одна. Слава опять опаздывал. Она успела уже повторить половину латиноамериканской программы или «латины», как называли ее на танцевальном жаргоне, когда появился Слава. Алинино терпение было на исходе, ну сколько можно сачковать?

«Мы репетировать будем?» – возмущенно прошипела Алина.

«Ты ведь репетируешь», – невозмутимо ответил Слава.