Такой долгий и откровенный день

А через год Ольга опять начала учиться танцевать. Преодолевая боль, через не могу. Оля смогла разработать ноги. Травма эта давала себя знать всю жизнь, но примой-балериной Одесского театра она стала!

11. 16–30. Стержень в характере

МОPCКОЙ воздух, сосны, дивный пейзаж. Что еще поражает в Хорватии? Цвета. Необычайное буйство красок. Именно здесь Ольга впервые увидела кусты гортензии, цветущие огромными шарами одновременно белых, розовых и голубых цветов. Казалось, что это просто невозможно. А вот теперь два таких куста растут у нее перед домом. И радуют глаз. Как здорово, что сегодня не только Олин.

Оля поймала взгляд Ядвиги, устремленный на экзотические цветы. Думала, что подруга заговорит сейчас о них. Ошиблась.

– Почему все-таки жизнь складывается так? Вот объясни мне. Ведь у обеих были какие-то шансы, возможности. Или мы их упустили, или судьба не дает нам идти другой дорогой? Правильно ли все это? Помнишь, ты тогда в Париже про Леву говорила. Что карьеру ему испорчу. Я ведь о нем тогда не подумала. Не сразу, но потом поняла: действительно, его жизнь могла испортить. И что, развелась с ним через два года. Нужна была ему тогда моя жертва. Недавно, кстати, его в магазине встретила. Выглядит – страх! Весь оплывший, неопрятный какой-то. А ведь все вроде у человека складывалось прекрасно. Молодой талант, на фестивали посылали, помнишь? На «Берлинарий» ездил.

– Помню, еще бы, провожали его в Берлин все вместе, радовались. Да не одну бутылку конька армянского тогда выпили. Армен, по-моему, из Еревана ящик привозил. Всю ночь гуляли. Какие тосты Армен говорил! В основном за Госкино. Ой, смех. Лично я не думала, что наш фильм что-то там займет. С какой стати? Главное же, что послали именно «Рапсодию»! По-моему, это был оглушительный успех.

– Вот! – Ядвига привычно приподняла левую бровь. – Для тебя успех, а для него – трагедия. Вернулся с того фестиваля чернее тучи. Он-де гений, а его не оценили. И зачем в такой стране жить, где признания не добьешься. При чем тут страна? Страна-то как раз его оценила и на фестиваль послала. Нет, виноваты были все! Не смог справиться с чужим успехом. Зависть – страшное чувство, особенно в творческом мире. Да что я тебе рассказываю, сами сколько раз с этим сталкивались. – Ядвига затянулась сигаретой, встала с кресла и проверила, что там делает девочка. Юлька играла со своей куклой, взрослые были ей глубоко безразличны.

– Лева твой, это отдельная песня. Молод он был для всего этого, и стержня в нем не было. В нас с тобой он был всегда, вот и выстояли. И я вот, видишь, в Москву вернулась. Через двадцать лет, после страшной травмы. А мама была права, цель у меня все-таки была – стать балериной, и я ею стала. А Большой меня уже к себе призвал в благодарность за мое усердие. Про Бога сложно нам говорить, в другое время мы с тобой росли; думаю, трудом все своим заслужили, упорством. И в Париж ты свой теперь ездить свободно можешь, никаких помех нет. Юлю возила?

– Нет. Сложно мне все это, Лелька, очень сложно. Вот сейчас я как раз не свою жизнь проживаю. – Глаза Ядвиги наполнились слезами.

Повисло тяжелое молчание, подруги задумались, каждая о своем. Ольга встала с диванчика и еще раз поставила Шопена. Ядвига глубоко вздохнула, – эту музыку можно слушать бесконечно.

– Так! Милые дамы, по-моему, вы тут грустите? – К ним решительной походкой направлялся Михаил. – Ну вы ладно, к вашим сплетням за чашкой кофе я привык, а ребенка вам не жалко? Вывезли девочку к морю!

– А вот ты возьми и прокати девочку на катере. Что целый день в компьютер глядеть? И мы с подругой наедине немного посплетничаем.

– Мам, ты, как всегда, права! Ну почему я сам не додумался? Решено!

– Мишка, не выдумывай, – Ядвига быстро пришла в себя, от слез не осталось и следа. – Ты хочешь украсть у меня ребенка?

– Ядвига, это ты хочешь, чтобы я его у тебя украл. Иначе бы ты уже давно с этим ребенком плавала в море. Юля! Мы едем кататься на катере!

Глаза у девочки загорелись. Вот поди ж ты, была, как спящая принцесса, а тут забыла про всю свою напускную суровость.

– Миш, а Машу с собой можно взять?

– Можно! А Маша, это кто?

Юлька рассмеялась.

– Да вот же она, Маша! Ты ж мне сам ее подарил.

– Ну, положим, дарил я тебе куклу, – Миша присел перед Юлей на корточки и внимательно смотрел на девочку. – Я не знал, что ты ее уже назвала. И дала ей такой красивое русское имя.

Юля победно посмотрела на Ядвигу.

Ядвига, в свою очередь, не преминула сделать Юле замечание:

– Юля, не Миша, а дядя Миша, и, пожалуйста, на «вы».

Девочка смутилась.

– Ядвига, я не в претензии. Мы же с Юлей друзья. Правда, Чебурашка? Решено, Машу берем тоже; думаю, много места она не займет.

Юля облегченно вздохнула, новое имя – Чебурашка – ей тоже определенно понравилось.

Женщины со стороны наблюдали эту сцену. Ядвига напряженно, а Ольга, с любовью глядя на сына.