Такой долгий и откровенный день

– Да ей три года тогда было. Лелька моя, что мне пришлось пережить, никому не пожелаю! Да нет, прикипела я душой уже. Мысли дурацкие из головы гоню, главное, теперь у Бога жизни прошу. Ее же поднять надо. Юле семь, а мне – семьдесят! Вот где самая трудная задача. Я и сестре тогда про это говорила, а только выбора ни у кого в той ситуации не было.

Ядвига обвела глазами кафе. Из-за приглушенного света разглядеть что-то можно было с трудом. Приглядевшись внимательнее, стала различать небольшие компании и молодые парочки. Все были заняты собой, и никто не обращал внимания на вошедшую даму. В самом углу сидела молодая девушка, она единственная была одна за столиком и выжидательно смотрела на дверь. «Она», – подумала Ядвига и решительно направилась к столику.

При виде ее девушка встала.

– Спасибо, что пришли, я Женя. Садитесь, пожалуйста. Я заказала себе чай, а вы что будете?

– Пожалуй, то же.

Ядвига молчала, по совету подруги она выдерживала паузу. И потом, действительно, не она же пригласила Женю сюда. Она разглядывала девушку, а та все не решалась начать разговор. Молодая, лет двадцати пяти, видимо, Настина младшая сестра. Симпатичная? Можно так сказать. Только явно не в лучшем состоянии сейчас. Ядвига же была актрисой, хотя и балетной. Она всегда умела делать лицо и держать спину. Этого у нее было не отнять. Профессия обязывала. И она всегда удивлялась женщинам, которые так легко раскисали. По которым сразу можно было сказать – вот у этой что-то стряслось. Например, болезнь или просто плохое настроение, или что-то не ладится с мужем.

Последних Ядвига видела за версту, ей не нужно было даже ничего рассказывать. Сначала обращал на себя внимание потухший затравленный взгляд. А если муж был рядом, то и подавно, – все сразу становилось ясно. Достаточно взглянуть, как женщина провожает взглядом любой поворот головы мужа, как шарахается от любого телефонного звонка. Бедные вы, бедные, все-то я про вас знаю, сама проходила. Но только зачем это показывать всем? Зачем нужно, чтобы все знали?

Обычно, видя подобную ситуацию, Ядвига сразу подходила к женщине, даже если они были мало знакомы, и начинала ее отвлекать каким-нибудь пустячным разговором, рассказывать что-то смешное или, наоборот, помогала развернуть мысли к себе самой. Ну, например, спросив, где она купила вот эту заколку Не платье, а именно заколку. Потому что про платье легко можно вспомнить. И на это не переключишься. А вот о заколке нужно задуматься. И женщина начинала вспоминать. И на какое-то время забывала о своем горе, о том, что нужно быть в постоянном напряжении и пасти вот это свое сокровище. Главное, зачем, ради чего? Хотя… Это потом становишься умной. А на пике той самой ситуации…

Ядвига не знала, как она выглядела в свое время со стороны. На определенном жизненном этапе, наверняка, ее тоже было жалко. Но она очень старалась не раскисать. Держать себя в руках, вести себя ровно, приветливо, не уйти в махровую злобу. Ох, как это просто было сделать. Легче всего. А вот остаться с гордо поднятой головой и быть доброжелательной со всеми, – вот это тяжело. Почти невозможно. Но она пыталась.

Глядя на Женю, Ядвига поняла, что тут имеет место какая-то другая растерянность. Дело связано не с мужчиной. А то уж были мысли, может, эта разлучница у родной сестры мужика увела, и та пришла перенимать опыт? Вот они, плоды злости на людей, копившейся годами. А куда этой злости было деваться. Пережить такое! Не каждая может справиться.

– Настя очень больна. Диагноз страшный. По прогнозам врачей, ей остался месяц. Но это как максимум. В принципе, мы готовы к худшему каждую минуту.

Ядвига совсем не ожидала такого поворота, такого развития событий. Она сидела, оглушенная услышанным. Что же это творится такое? Она же молодая совсем. Ядвига не знала, как реагировать. Пока в голове билось только, что умирает молодой цветущий человек. И это страшно само по себе. Неправильно. Так не может быть.

– Мы делаем все возможное. Ну, скорее, делали, – Женя запнулась. – Теперь надежды уже нет. Никакой, – девушка опустила голову на стол и разрыдалась. – Вы простите меня. Все время приходится держать себя в руках. Я или с Юлей, или за сестрой нужно ухаживать. Помогать мне некому. Просто как в фильме каком-то. Но это все неважно. Важно сейчас уже одно – Юля. С вами встретиться меня попросила сестра, – Женя немного успокоилась, она вытерла слезы, голос зазвучал тверже. – Все, что случилось с Настей, она восприняла как кару. Хотя какая кара, я же при всем этом развитии событий присутствовала. Она поначалу и не предполагала, что Петр женат, он же уверял Настю, что давно с вами в разводе, просто живете под одной крышей, никак разъехаться не можете, – Женя вдруг поняла, что говорит что-то не то. – Ой, вы простите меня, я тут, наверное, сейчас не о том.