Такой я видел Индию

В Западной Бенгалии волнения по поводу хинди были тоже, но слабее. Там даже мусульмане говорят на бенгальском, а не на урду, и все настолько убеждены в преимуществах своего языка, что никому даже в голову не пришло, выполнять распоряжения центрального правительства о трехъязыковой формуле.

Есть и еще различие между Югом и Бенгалией. Дравиды понимают, что ни один из их языков не может стать общеиндийским, и потому они пока защищают английский как язык общения между людьми разных штатов. Для бенгальцев же их язык лучше любого, в том числе и английского. Они находят глубокое удовлетворение в том факте, что переводов с бенгали в мире гораздо больше, чем переводов с любого другого индийского языка, включая хинди. Хотя бенгальцев в Индии не так уж много, около 40 млн., они уверены, что без их языка страна не обойдется.

Решить языковую проблему в Индии нелегко, но нужно сделать это во что бы то ни стало. Иначе могут повториться волнения 1967-1968 гг. и произойти еще более серьезные события.

Главное, что мешает решению языковой проблемы, — желание решить ее одним махом и побыстрее. Индийцы унаследовали от недавних британских хозяев благоговейную веру в могущество «Акта», т.е. закона, принятого парламентом. Сторонникам хинди кажется, что стоит объявить его обязательным, и все будет в порядке.

Между тем если бы вдруг оказалось возможным провести в парламенте такой закон, это означало бы наступление грозных и несчастных дней для страны.

Рост национальных (региональных, как их называют в Индий) чувств и настроений — несомненный факт политической и культурной жизни. И с этим фактом необходимо считаться. Будущее страны зависит от того, как этот неизбежный процесс будет сочетаться с ростом осознания индийской общности. Благоприятное сочетание может сложиться только в том случае, если национальные языки и национальные культуры не будут ущемляться в интересах одного языка и одной части населения.

В Мадрасе в аспирантском общежитии я однажды попросил принести мне газету на тамильском языке. Это известие взбудоражило всех обитателей. Ко мне в комнату набились люди, и, пока я с трудом разбирал текст, пользуясь словарем, рассевшиеся на стульях и кровати аспиранты благоговейно взирали на меня. Этот иностранец знает их язык! Пусть он знает его плохо, но он хочет его знать! Не последнюю роль в радостном оживлении играл «Тамильско-русский словарь», выпущенный Государственным издательством иностранных и национальных словарей в Москве в 1960 г. Каждый подержал его в руках и умилился: подумать только, в далекой Москве интересуются их языком.

Кстати, один из составителей этого словаря стал знаменитым в Тамилнаде. Он год прожил в Танджуре, прекрасно знал язык и носил национальную одежду, принял древнее, исконно тамильское имя Шембиян, и никто не помнил его настоящей фамилии: С.Г. Рудин — преподаватель Ленинградского университета. За точность сведений не ручаюсь, потому что получил их не от самого Рудина, а от его восторженных тамильских почитателей, склонных к преувеличениям.

Как правило, обострение национального вопроса связывают с развитием капитализма: крепнущая буржуазия хочет утвердиться прежде всего на своем национальном рынке и для этого установить границы, административные, государственные, таможенные.

Хотя содержание национального вопроса, как мне. кажется, шире проблемы внутреннего рынка и национальные чувства растут под влиянием многих, не только экономических факторов, создание «собственной» буржуазии действительно играет большую роль в усилении сепаратизма в Индии.

Дело в том, что та «национальная» буржуазия, которая боролась с колонизаторами за «свой», индийский рынок, была вовсе не «своей» для многих индийцев. Она принадлежала в основном к выходцам из Западной Индии — гуджаратцам, марвари, парсам, которые, однако, владели предприятиями и в Северной Индии, и в Бенгалии, и на Юге.

После достижения независимости активизировалось экономическое развитие почти всех областей, стала расти именно национальная — маратхская, бенгальская, тамильская и т.д. — буржуазия. И требования «лингвистических штатов», все чаще выдвигавшиеся в конце 40-х — начале 50-х годов, отражали, в частности, интересы этой мелкой и средней буржуазии.

Сейчас лингвистический принцип победил. В 1956 г. старая система административных границ, создавшаяся в ходе британского завоевания, а потом в результате слияния ряда мелких княжеств в 1947-1949 гг., система, совершенно не учитывавшая национальную принадлежность населения, объединявшая людей разных народов и разрезавшая один и тот же народ на две-три-четыре части, была отменена. Район расселения каждого народа выделялся в самостоятельный штат. Крупные нации Индии получили свои территории, а учитывая права автономии, имевшиеся у штатов и до этого, свою, хотя и ограниченную, государственность.