Такой прекрасный, жестокий мир

– Надеюсь, это не слишком грубый вопрос, но сколько…

– Миллионы, – сказала Сара и расхохоталась. Ну разве не смешно обсуждать миллионны с мамой!

– Боже милостивый! – Джун была потрясена, но затем тоже начала смеяться. – Миссис О'Нил через два дома от меня продает свое бунгало, и я как раз подумала, что ты могла бы жить рядом со мной. Но вряд ли наша улица подходит миллионерам, не так ли?

– Мама, и тебе не обязательно там оставаться. Я куплю тебе дом в Лондоне.

Джун покачала головой.

– Дорогая, я счастлива там. Мне не нужен шикарный дом в Лондоне. Я буду скучать по своим друзьям.

– Тогда что бы ты хотела? У меня столько денег. Что могло бы украсить твою жизнь? Машина, праздник, пряжа для вязания?

– Ты знаешь, я хотела бы только одного: вернуть твоего отца. Не хочу портить тебе настроение, но за деньги счастье не купишь.

– Мама, я убедилась в этом на собственном опыте. Но с деньгами можно сделать что-то хорошее, например, увековечить память Стюарта.

– Зачем? Он никому не сделал ничего хорошего, пока жил на этой земле, – холодно сказала Джун, снова взявшись за свои спицы.

Джун все еще очень болезненно реагировала на упоминания о Стюарте.

– Мама, это так на тебя непохоже. Никогда не слышала, чтобы ты плохо говорила о мертвых. Чем тебя так раздражает Стюарт?

Джун упорно не отрывала взгляд от вязанья.

– Деньги не могут купить любовь.

– Я полюбила Стюарта задолго до того, как он оставил мне все это. Он был чудесным человеком.

– Он был… – Джун умолкла, боясь сказать что-нибудь, о чем потом будет сожалеть. Стюарт Харгривс мертв, и можно его больше не бояться. – Я не хочу о нем говорить.

В наступившем неловком молчании Сара пыталась придумать какой-нибудь способ ослабить напряжение.

– Мам, ты хотела бы сходить в театр? – спросила она, просматривая почту.

После шумихи, поднятой прессой, Сара стала получать бесчисленные приглашения на кинопремьеры и благотворительные банкеты. До сих пор все они отправлялись в мусорное ведро, однако выход в театр развлек бы мать хоть на несколько часов.

– Только не на современный спектакль. Ну, ты знаешь, где все раздеваются догола.

– Вот приглашение на премьеру «Я и король». Думаю, там все прилично, и ты увидишь множество знаменитостей.

– Это было бы чудесно, – согласилась Джун.

Сара перевернула приглашение.

– Странно. Здесь не написано, от кого.

Сара открыла гардероб. Что надеть? Она давно уже не выходила «в свет», и почти все вечерние платья лежали сложенными в чемоданах. Она нашла зеленое шелковое платье с открытыми плечами, надела его и скрутила волосы узлом на макушке. Посмотрев на себя в зеркало, она почувствовала, что бледные обнаженные плечи делают ее слишком уязвимой, и уже хотела переодеться, когда, напевая «Привет, молодые любовники, где вы?», появилась мать в нарядном платье.

– Это платье очень подходит твоим глазам, – ласково сказала Джун.

– Ты сама неплохо выглядишь.

Мать покраснела и стала приглаживать воображаемые складки на немнущейся ткани.

– Поедем, не то опоздаем. Я хотела бы до начала спектакля купить программку и коробку шоколадных конфет.

Хоть Джун и прожила с Гарри в Лондоне много лет, она считала Вест-Энд ненамного безопаснее центра Бейрута. Проходя мимо совершенно безобидных туристов, она подозрительно оглядывала их и крепче сжимала сумочку, а пересекая Шафтсбери-авеню, остановилась как вкопанная посреди дороги, с любопытством уставившись на двух безвредных панков. Сара решительно взяла мать за руку и повела через толпу. Они представляли собой довольно странную пару: элегантная Сара возвышалась над старомодно одетой матерью.

Увидев репортеров, Сара занервничала и глубоко вздохнула, пытаясь побороть подступившую к горлу тошноту. Вряд ли стоит надеяться, что папарацци не заметят ее среди всех этих знаменитостей. Она устремила взгляд прямо вперед и шагнула на красную ковровую дорожку, ведущую к театральному входу.

– Сара, ты сегодня прекрасно выглядишь, – крикнул один из фотографов.

– А кто это платье рядом? – завопил другой.

– Моя мама, – рассмеялась Сара. Вопрос помог ей решить, как справиться с ситуацией – нужно только притвориться, что она снова на подиуме. Спина прямая, походка «от бедра», зеленый шелк струится по телу, подол поднимается и падает над длинными стройными ногами – получатся отличные фотографии.

– Сара! Посмотри сюда, Сара! Давно не виделись!

Даже не оглядываясь, Сара немедленно узнала гнусавый голос.

К несчастью, Джун остановилась.

– Кто-то зовет тебя, дорогая.

Поздно. Джулиан Марш уже стоял рядом с ней.

– Без кавалера, Сара? Полагаю, ты еще официально в трауре, если можно так выразиться? – съязвил он.

Сара выпустила руку матери и повернулась к нему, чем лишь привлекла внимание всех присутствующих фотографов. Марш расхохотался ей в лицо, и, не успела она ответить ему, как почувствовала чью-то руку на талии.

– Мисс Мур. Я был бы счастлив проводить вас и вашу спутницу внутрь.

Сара непонимающе посмотрела на мужчину, вежливо уводящего ее от наглого репортера, и не сразу узнала его. Увидев на ее лице разочарование, мужчина опустил руку.