Такой прекрасный, жестокий мир

– Джей, ты самый настоящий провокатор. Сара, я уверен, что тебя пригласили ради тебя самой. Прием организован британцами, а они ни черта не смыслят в американском спорте, как ты сама только что продемонстрировала. О, Джей, ты был прав насчет той блондиночки.

Мужчины ударили по рукам.

– У меня острый глаз.

Билл посадил Сару себе на колени. Она притворилась, что хочет высвободиться, но он только крепче прижал ее к себе.

– Вы – женоненавистники и англофобы, – сказала она, впиваясь ногтями в бедро Билла и чувствуя, как напрягаются его мышцы.

Джей вскочил.

– Эй, влюбленные, сможете обойтись без меня минутку? Мне надо перехватить Джимми Ридла.

Билл легонько куснул Сару за ухо.

– Ты прекрасна. Я когда-нибудь говорил тебе об этом?

– Миллионы раз, – сказала она, чувствуя на шее его жаркое дыхание.

– Тогда скажу то, что еще никогда не говорил. Я тебя люблю.

Сара повернулась к нему.

– Что ты сказал?

– Я тебя люблю.

Сара крепко поцеловала его. Она ждала этих слов с той самой первой ночи в Нью-Гэмпшире.

– Я тоже тебя люблю. Ты делаешь меня такой счастливой. – Упиваясь моментом, она снова поцеловала его и задохнулась от изумления – если не сказать больше, – когда он покатился со смеху. – Что тут смешного?

Билл показал на наушники.

– Мой режиссер говорит, что очень счастлив за нас обоих, только просит меня заняться делом. Наверное, надо было отключить микрофон.

– Какой ужас, – прошептала Сара.

– Ты о режиссере? Ну, тогда я рад, что не сделал того, что собирался.

– И что же это?

– Заказать в перерыве надпись на табло «Билл любит Сару».

– Билл, я бы сгорела со стыда.

– Вы, англичане, слишком чопорны.

Сара схватила микрофон и крикнула:

– Я сижу у Билла на коленях и точно знаю, что он говорит правду. Я чувствую, что он меня любит.

Билл с хохотом вырвал у нее микрофон.

– Какая женщина, – воскликнул он, но несколько секунд спустя он приподнял Сару с колен, глубоко вздохнул и сказал в микрофон:

– В прямом эфире Билл Ньюмен и «Спортивный обзор».

Сара вернулась на свое место рядом с Джеем, с началом игры посерьезневшим, как и Билл. Происходящее на поле казалось Саре совершенно бессмысленным, зато теперь она понимала, как чувствовала себя Кейти на матче «Арсенала». Комментарии Билла едва ли проясняли ситуацию.

На поле возникла драка. Рефери, вооруженный наушниками и микрофоном, попытался навести порядок. По сравнению с судейским свистком и красной карточкой, его снаряжение показалось Саре чрезмерным, но, видимо, и этого было мало, чтобы справиться с двумя огромными игроками в защитных шлемах и подплечниках, за которые Мэгги точно смогла бы убить.

Сара перевела взгляд на Билла, с трудом веря, что этот замечательный мужчина любит ее.

– Я люблю тебя, Билл Ньюмен, – четко произнесла она, чтобы он понял ее по движению губ.

Официант снова проскочил мимо Сары к жене сенатора, и терпение ее лопнуло. Она решительно подошла и с отрывистым «спасибо» взяла с подноса бокал шампанского. Что бы там ни говорил Билл, она чувствовала, что ее действительно пригласили ради него. Как только они прибыли в посольство, американский сопредседатель комитета умыкнул Билла, бросив Сару на съедение суетливым женам республиканцев. Все до единой, жены политиков были в костюмах приглушенных тонов и жемчугах, и Сара чувствовала себя неуютно в короткой юбке и тяжелых ботинках.

Она перешла в другую комнату и утешилась тем, что сотрудникам посольства приходится трудиться под пристальным взглядом миссис Тэтчер, чей приукрашенный портрет был единственным ярким пятном в этом в остальном невыразительном доме.

– Кажется, что от ее взгляда некуда деться, – услышала Сара веселый английский голос и обернулась.

– Мистер Харгривс! Какой сюрприз!

– Очень рад видеть вас, Сара. – Политик явно не был так удивлен, как она, словно считал совершенно естественным столкнуться с ней на другом конце света.

– Я не знала, что вы здесь.

– Значит, вы плохо выполнили домашнее задание, – ласково упрекнул он. – Я – член комитета.

Сара покраснела.

– Я здесь не на работе. Честно говоря, я думаю, меня пригласили только потому, что знали: я приведу Билла.

– Не хотите присесть? – спросил политик. – Боюсь, перелет все-таки утомил меня. – Сара последовала за ним в соседнюю комнату, и они сели на синюю бархатную банкетку. – Так на чем мы остановились? Ах да, мы говорили о Билле. Кто он?

– Билл Ньюмен, спортивный комментатор Эн-би-си. Он… э… мой хороший друг. – Сара так и не решила, как следует называть Билла. «Бойфренд» звучит довольно странно для мужчины за сорок, «коллега» – официально, а «любовник» – ну, это уж слишком прямолинейно.

Министр наклонился к ней, как заговорщик.

– Раз уж мы заговорили о честности, я должен кое в чем признаться. Вас пригласили ради вас, а не ради Билла. Я точно знаю. Это я послал вам приглашение.

– Но как вы узнали, что я в Нью-Йорке?

– Я связался с Джозефом Маккейбом и спросил, где вы обитаете. – Харгривс сказал это так, будто в его интересе к ней нет ничего необычного. – Джозеф рассказал мне о нападении. Ужасно. Вы выздоровели, я надеюсь?

– Абсолютно.

Харгривс улыбнулся.