Такой же маленький, как ваш

Но не тут-то было! По последним имеющимся у меня сведениям ветераны теперь уже седьмого хлебозавода направили в городскую администрацию письмо, в котором указали на «неприлично открытую спину сидящей в картине женщины», на «большое количество молодёжи, работающей на предприятии, известном своими трудовыми традициями», и на «возмутительную близость картины к одному их памятников И. М. Сбокову, в честь которого назван наш славный город».

Думаю, эту картину ждёт печальная судьба многих непонятых современниками шедевров, и остаётся только надеяться, что современники всё же успели разглядеть не только интересные места на ней, но и завьяловский текст, призывающий делать ремонт «на пять».

Разумеется, пережитые потрясения не могли пройти для Игоря Завьялова бесследно. На днях Оля разговаривала с ним по телефону.

– Видела тебя, Игорь, по телевизору. Ведь ты поседел!

– Знаю, – вздохнул Завьялов, – особенно в подмышках.

Ремарка про И.М. Сбокова, «в честь которого назван наш славный город». Однажды воспитатели в садике спросили детей, кто из них знает стихотворение про Сбоков?

– Я знаю песню, – сказал Полина. – Можно?

– Конечно! – обрадовались воспитатели. – Песня это очень хорошо. Спой Полиночка. Дети, все слушаем Полину!

Огурчики, да помидорчики,

Сталин Сбокова убил в коридорчике, -

спела Полина.

Этой частушке её научила бабушка, Олина мама.

Про нас воспитатели поняли, что мы не такие уж безобидные люди, какими прикидываемся. А история с убийством Ильи Митрофановича Сбокова, действительно, история тёмная.

Глава 11

Разглядев заманчивый призыв «сделать ремонт на пять», я отправился за покупкой в магазин «Мир линолеума».

Вообще-то, я твёрдо намеревался делать новый пол из дерева, но Оля уговорила меня постелить линолеум, нарисовав в дополнение к нашему любимому аргументу о грядущем переезде поистине апокалипсическую картину полной смены полов в квартире, где нам предстояло в то же время жить. Я с детства обладал живым воображением, поэтому картину легко представил и с Олей согласился. Но только при одном условии: у нас должен быть хороший линолеум, дорогой! И отправился за покупкой в «Мир линолеума».

О, какое это сладостное чувство зайти в магазин, где ты будешь покупать прилично стоящую вещь, которую могут себе позволить немногие! С какой тонкой полуулыбкой ты шествуешь по залу и как небрежно подзываешь к себе продавца! Ты уже был здесь вчера инкогнито, с женой, и точно знаешь, что по-настоящему дорогого товара в магазине нет, а значит, можно не опасаться неожиданностей.

– Подберите, пожалуйста, что-нибудь достойное.

И очень хочется добавить: «Любезный».

– Цена?

– Значения не имеет.

Олина сестра Наташа со своим восьмилетним сыном Фёдором отдыхали в Венгрии. И как-то раз, гуляя в городском парке, услышали русскую речь – разговаривала дама с мальчиком, примерно ровесником Фёдора. Приятно встретить за границей соотечественников! Фёдор поздоровался, и хотя те не отреагировали, подошёл ближе. Подыскивая повод для знакомства, он зашёл с одного бока, потом с другого и наконец сказал:

– Пойдёмте на детскую площадку, в эти часы там можно играть бесплатно.

Дама посмотрела на него и гордо ответила:

– Для нас, мальчик, это значения не имеет!..

А в этом году произошло, в некотором смысле, обратное. У Фёдора в школе записывали на бесплатные обеды детей из малоимущих семей. Учительница прочитала список и громко спросила:

– Фёдор, а ты почему не записываешься? У вас ведь с мамой папы нет!

Дети вокруг замолчали.

– Спасибо, – сказал Фёдор, – мы хорошо обеспечены…

И вот я всем своим видом показываю продавцу, что мы хорошо обеспечены, и цена для нас значения не имеет. Продавец это сразу начинает уважать.

– Какой линолеум хотите: английский, бельгийский?

– Давайте посмотрим английский.

Хотя с Олей мы вчера уже выбрали бельгийский. На нём я в конце концов и останавливаюсь.

– Сами будете забирать?

В магазине есть доставка, но мне не хочется целый день сидеть дома, их караулить.

– Сам.

– Один?

К чему этот вопрос?

– Конечно, один.

К чему этот вопрос я понял, когда два дюжих продавца положили мне на плечо рулон толстого линолеума размером четыре метра на шесть. Гена! Я никогда ничего не носил тяжелее рулона толстого бельгийского линолеума размером четыре метра на шесть! И надеюсь, искренне надеюсь, Гена, ничего подобного носить больше не буду!

Я подумал, что уйду сейчас по колено в землю прямо сквозь их плиточный пол. Но плиточный пол выдержал, и я, расставив пошире ноги, тоже. Дальше надо было что-то делать. А что делать? Появившись здесь с тонкой полуулыбкой и небрежными манерами пресыщенного деньгами человека, я таким же образом должен был отсюда уйти. И продавцы с тревогой наблюдали, как легко и непринуждённо я пытаюсь вписаться в двери (и они, и я в тот момент поняли – легкомысленно узкие двери!) их магазина. Но всё обошлось.