Такова хоккейная жизнь

Летом, когда нас отпустили в Москву, я приехал на стадион «Красный Октябрь», позанимался вместе с Александром Мартынюком, Зарубиным, Игорем Дмитриевым. После тренировки жду, что будет дальше. Подошел Митин и неожиданно сказал: «Парень ты интересный — приходи через год». В общем, послал меня куда подальше. Приехал я домой на Хорошевку, рассказал все Жене Мишакову, а тот уверенно так говорит: «Не расстраивайся, все равно играть будешь». С надеждой на это я и отправился обратно в Саратов.

Оснований не верить ему не было. Все ребята знали, что Женя честный и справедливый парень, уже хорошо знающий спорт изнутри. Он вообще был нашим хорошевским кумиром. К тому времени Мишаков уже поиграл в футбол за клуб «Локомотив» (Калуга), что мальчишкам казалось огромным достижением. Действительно, он мог стать хорошим футболистом. Но вот как распорядилась судьба! Женю знал тренер Владимир Горохов, живший рядом со станцией метро «Сокол». Он порекомендовал старшему тренеру Николаю Петровичу Морозову, который потом, кстати, был главным в сборной СССР, взять Мишакова в столичный «Локомотив». Тот посмотрел, как Женя играет за дублирующий состав, и сказал: «Паренек, пожалуй, стоящий. Но как я его в «основе» на поле выпущу с такими кривыми ногами?» Может быть, пошутил или не разобрался в способностях Мишакова. Короче говоря, в 1962 году оказался он в хоккейной команде московского «Локомотива», которую тренировал Анатолий Кострюков — известный защитник «Крыльев Советов» сороковых и пятидесятых годов, специалист высокого уровня и человек образованный, культурный. А в 1965-м Мишакова, как говорится, призвали в ЦСКА.

Так вот, Женя не забыл про меня, сказал Анатолию Михайловичу, что есть в Саратове приличный парень Борис Михайлов. Правда, почему-то не назвал позицию, на которой я играл.

Вскоре мы приехали в Москву на матчи против крепкой команды из города Электросталь, Кострюков специально пришел на каток в Сокольниках, посмотреть на то, что я из себя представляю.

За несколько дней до этого заболел Черенков, наш играющий тренер. И я занял его место в обороне. Обе встречи мы проиграли, соперник-то был опытный, в составе было много хороших хоккеистов, прошедших школу московских команд мастеров. Но мне удалось в каждом матче забросить по шайбе, и в целом отыграл я неплохо.

После второго поединка ко мне подошел Анатолий Михайлович. «Борис, — сказал он, — у тебя есть задатки, надо их развивать на уровне высшей лиги. У нас опытная команда. Если есть желание, можешь в Саратове рассчитываться, мы берем тебя в «Локомотив».

Приехал в Саратов, рассказал, что и как. Конечно, Роберт Дмитриевич не хотел меня отпускать, у него же были в отношении меня и команды свои планы. Черенков был честолюбив и мечтал вывести «Авангард» в высшую лигу. Городское начальство вызывало — обещали 2-комнатную квартиру. Я не хотел обижать саратовцев — в конце концов, именно в «Авангарде» заиграл. Но отказаться от приглашения не мог. Кроме всего прочего, хотелось вернуться домой — в Москву.

Гораздо позднее, когда стал тренером, сам прошел через это. Во время работы в ленинградском, а потом санкт-петербургском СКА не раз терял игроков, на которых немало сил истратил. Но куда деваться? Такова была в то время судьба тренера среднего клуба. Собственно, не сладкая у него жизнь и сейчас, но проще найти замену ушедшему, может, не полноценную, но как-то бреши прикрыть. Раньше было сложнее. Каждый переход обсуждался на уровне национальной федерации. И если стороны не договаривались, что называется, полюбовно, то процесс получался сложным. Подключалась местная пресса, обвинявшая того или иного хоккеиста в отсутствии патриотизма, уважения к землякам, к родному городу. Но вот что любопытно, заставить переходить игрока без его желания было сложно. Если дело касалось одного общества, скажем, перехода из свердловского «Спартака» в московский, профсоюзных клубов, то здесь многое решалось методом убеждения руководства центрального совета. Да и вообще, не договорившись с игроком, никто не затеивал истории с переходами, смысла не было. Единственный момент, в котором человек не мог ничего поделать, — призыв в армию.

Я считаю, что способный игрок может уйти, если другой клуб сильнее и в нем у него есть больше шансов добиться высоких результатов. Правда, сейчас престижно играть не там, где команды с традициями, опытные тренеры, а в клубах, где больше платят. И это вполне естественно, так живут хоккеисты во всем мире. Безусловно, обидно, но в профессиональном хоккее дуться на кого-то просто глупо. Надо своими делами заниматься.

В общем, на уговоры саратовцев остаться я не поддался и вернулся в Москву. Пришел на тренировку в «Локомотив», из которого в то время ушли в «Спартак» защитник Владимир Мигунько и нападающий Евгений Зимин, чуть раньше в армию взяли Женю Мишакова.