Такова торпедная жизнь

Поднявшись на пятый этаж здания на историческом лифте, мы попадаем в полутемный коридор и небольшое фойе. На стенах помимо обязательных членов ЦК КПСС в рамочках и «Доски объявлений» висят несколько плакатов по истории развития морского подводного оружия. Не будем торопиться и остановимся около них. Такие плакаты в УПВ говорят о многом. О солидности Управления, о традициях. Плакаты издаются с 1968 года, когда Управление отмечало 100-летие минной службы флота и свое 30-летие. Их уже около тридцати комплектов. Они украшают учебные кабинеты Военно-морских училищ, баз оружия флота. Минеры знают и чтут своих героев. Плакатов в УПВ не много, но зато на них много своих бывших управленцев. А также великих! Вот адмирал Степан Осипович Макаров. Основоположник тактики использования минно-торпедного оружия. Патриарх минеров. Он и погиб вместе с броненосцем «Петропавловск», подорвавшимся в русско-японскую войну на мине. Его девизы «Помни войну» и «В море — дома» вечны как библейские заповеди. Даже сейчас, когда на каждой стене красуется «Учиться военному делу настоящим образом», заповеди адмирала более эффективны, хотя и малочисленны. Вот Дмитрий Иванович Менделеев. Гений русской химии. Повышал эффективность взрывчатых веществ боевых частей торпедного оружия. Минеры вспоминают его часто и почти всегда, когда разводят спирт для внутреннего употребления. Тебе «по-менделеевски» или «по-нашему»? Дмитрий Иванович предпочитал сорокаградусную, считал ее оптимальной пропорцией. Он даже издал специальную брошюру с незамысловатым названием «О соединении спирта с водой». Но последующие поколения продолжали экспериментировать На двух следующих плакатах контр-адмирал Киткин Петр Павлович. И как минер, и как противоминщик. Это минные классики. А вот уже ближе к нашему времени: вице-адмиралы Гончаров Леонид Георгиевич и Брыкин Александр Евстратьевич. А этих еще помнят многие нынешние сотрудники управления: капитаны 1-го ранга Федор Михаилович Круглов и Иван Иванович Трубицын. На флотах Трубицын — практик торпедных стрельб — был известен как Иван Труба. Морж, он купался в ледяной воде Баренцева моря. Знал наизусть «Гавриилиаду» А. С. Пушкина и любил читать поэму в слегка захмелевшей торпедной компании. Неторопливо утолив жажду тремя обязательными тостами, минно-торпедное сообщество просило Ивана Ивановича прочесть что-нибудь для души. Трубицын быстро соглашался и начинал читать:

В глуши полей, вдали Ерусалима,
Вдали забав и юных волокит…

Все, конечно, терпеливо ждали кульминационного момента поэмы — рассказа коварного и лукавого сатаны о грехе Адама и Евы:

Я видел их! Любви — моей науки —
Прекрасное начало видел я,
В глухой лесок ушла чета моя,
Там быстро их блуждали взгляды, руки
Меж милых ног супруги молодой
Заботливый, неловкий и немой
Адам искал восторга упоенье…

Трубицын загадочно осматривал аудиторию, проверяя произведенное впечатление. Гости из молодых посматривали на часы, прикидывая время до начала индивидуальных практических занятий на предложенную тему. Другие, давно наполнив рюмки, нетерпеливо приглашали остальных выпить: «По первой — за дам»! Возражений не бывало. Все вставали дружно и пили «по-гусарски». Иван Иванович продолжал читать. Заканчивалось чтение обычно после изложения размышлений удовлетворенной Марии:

Он улетел. Усталая
Мария Подумала:
«Вот шалости какие,
Один, два, три…
Как это им не лень?
Могу сказать, перенесла тревогу,
Досталась я в один и тот же день
Лукавому, архангелу и Богу…»

Минные силы бурно реагировали на все это, но за дам больше не пили и постепенно возвращались в рамки основного вопроса, по которому собрались.

Сразу и повсеместно переходили на торпедную подготовку…

Но мы здорово отклонились от темы. Когда смотришь на плакаты, понимаешь, что этих людей уже нет в живых. В отличие от Нобелевских лауреатов, чтобы попасть на плакат, нужно не только посвятить минному делу всю свою жизнь без остатка, но еще и умереть.