Такова жизнь

Низкий поклон вам, Любовь и судьба,

Не утруждал себя славы ловитвой,

Минула душу о благе зудьба.

Вроде бы хватит экстрима, галопа?

Стрежень покинуть и в заводь свернуть?

Мышцы облегчить, отбросить заботы?

В омут ворчанья о нови нырнуть?

Нет, не дождёшься ты, старость-злодейка:

В сердце не тлеет – пылает огонь,

Так же волнует весной соловейко,

С жизнью – в обнимку, а не из окон.

Радует Родины твёрдая поступь,

Но и тревожит её спотыкач.

Накрепко в душу закрыл злобе доступ,

Верую в Русь, ей желаю удач.

Хандра

Прощайте, небо и земля

И всё, что с вами воедино,

Прощайте, недруги, друзья,

Вы здесь пока что, а я – мимо.

Мне в преисподню? Иль наверх?

Наверх? А примет ли Всевышний?

О, Боже правый, мне поверь,

Я на Земле ведь был не лишний.

А может, лишний? Не ужель?

Ведь было? Было. Было слишком.

Бег завершает карусель,

Де-факто – я трепал нервишки.

Мои грехи – моя беда,

Прими, Всевышний, покаянье.

Вся жизнь – лишь миг, пора назад,

Благодарю за подаянье.

А, может, дашь ещё хоть чуть,

Здесь много дел незавершённых.

Нельзя? Ну, что ж, тогда молчу.

Ну, здравствуй, мир потусторонний.

Память души

Коснётся ли ветер тебя ненароком,

Дыхание это моё,

Услышишь ли трель в небесах жаворонка,

Признание это моё,

Солнышко нежно, любовно ласкает.

Лобзание страсти прочти,

Гроза пред тобою покорно стихает,

Моё обожанье прости.

Прости, но и небо, просторы морские,

Дыханье, сердечный твой ритм,

Всё – я. И пока не полюбишь мессии,

До тех буду рядом парить.

Да есть ли в свете идеал

Да есть ли в свете идеал?

Я в этом очень сомневаюсь,

Душой и телом развиваюсь,

Но высоту до сих не взял.

Могу сказать, что стал я стар.

Поверьте, вовсе не играю,

Цены себе не набиваю.

Но недоступен пьедестал.

«Да не гонись», – себе сказал.

Звезду не взять. Но – созерцаю,

Хоть недоступна, но сверкает.

И у неё своя стезя.

И всё ж способен я достать,

Нельзя – достойна лучшей доли.

В тисках своей ведь я юдоли –

Планетам матерью ей стать.

Да есть ли в свете идеал?

Теперь я в том не сомневаюсь.

Я звёздным небом упиваюсь,

Моей там страсти есть причал.

Судьба не нужна мне иная

Судьба не нужна мне иная,

И прожитых лет мне не жаль.

Я зависти так и не знаю,

Не гложет о деньгах печаль.

Любил, и любим был я в меру,

А может, безмерно, как знать,

И были потери, полбеды,

И всё мимоходом и всласть.

Визжал я от банного жара

И вирши взахлёб сочинял,

Не думал о ней, что не пара,

Влекли простота, экстремал.

Ледовые брал перевалы,

Рассвет на вершинах встречал,

И над Ледовитым, бывало,

Мой ангел меня выручал.

Я властью не часто доволен,

Заморских красот не хочу.

Я Русью до судорог болен,

И на молодёжь не ворчу.

Сижу у окна своей дачи,

Прекрасен вокруг антураж,

Судьба – не слепая удача,

А сердца и дел калораж.

Не надо париться от страхов

Не надо париться от страхов,

Живи и радуйся всему,

А страх пройдёт от ваших ахов.

Плевать на мелочь, посему -

Смеяться будем. Но не плакать!

Я подставлял лицо ветрам

Я подставлял лицо ветрам, и тёплым, и морозным

И шёл пурге наперекор, спасая друга.

И не было желанья покориться вьюге,

И не страшили в Ледовитом полыньи, торосы.

Хотя и срезал лыжу самолёта нам торос на взлёте.

Торжественно во мне звучали гимны, оды,

Когда со страхами своими шёл вперёд.

Успех всегда лишь в нём уверенного ждёт.

И не было во мне понятия погоды.

Хотя и мёрз до судорог и сини я, негодник.

Идут года, а гимны всё звучат, душа летает.

И что? Теперь, коль немощь наступает, ползать?

А трость на что? Вперёд, вперёд, пока не поздно.

Слагаю стих, люблю, душа перед прекрасным тает.

Она, верша Всевышнего планиду, час свой знает.

К комфорту стремится любое живое

К комфорту стремится любое живое,

Комфорт есть отсутствие вечных врагов

Душе или телу, уму ли, зимою

Иль летом; достаток и быт – лишь благой.

Такое бывает не всюду, не часто,

Поэтому бунт и душевный экстрим,

Ему навредит ведь любое ненастье,

Поэтому шубы, квартиры и грим.

И вот ограждаем себя от природы,

Лелеем потребностей всяческих смесь.

И чтоб не прокиснуть бы «хомо»-породе,

Даёшь наркоту и спортивный нам секс!

И секса уж мало, даёшь извращенья!

И мало нам шуб и родных нам берёз,

Выходим на митинги, хоть отвращенье

Имеем от педиков, гопников-бонз.

А мне и другим, мне подобным, обрыдли

Стремленье заморский освоить курорт,

Путан и контор, казнокрадов обилье

И этот, весь полный покоем, комфорт.

Бездонная вселенная

Бездонная вселенная,

Непостижима истина,

Живая ли иль бренная,

Знать, тайнам быть нетленными.

В плацкартном тишина

В плацкартном тишина,

Утихли храп и сонный бред,

А вездесущая луна

Вдруг осветила сползший плед.

Не прикоснуться – нету сил,

Манящий бархат её плеч.

Коснулся нежно, чуть вкусив,

Небесной свежести. Стеречь

Теперь я должен её страсть.

Откликнись. Боже, ведь умру.

И всё сметающая власть

Шептать заставила муру.

Открылись очи, нежный взгляд

Тотчас ослабил мне коленки.

Проснулась? Ну, пора вставать!

А то уж в каше мокнут гренки.

И весь поход шли следом в след,

Не видя гор и небо сине,

Палатку ставил и сквозь тент

Я видел силуэт богини.

Хожу уж с тростью я давно,

А помню те прикосновенья,