Такси Блюз

– Мне Костя звонил, – неожиданно вклинился Макс.

– Горе?

– Горе. Тут такой замес выходит. Нас Кава с Колобком хотят к ответу подвести. Жескач конкретный.

– Что за погоняло у него?

– У кого?

– У этого Кости, ебануться, Горе. Как что ляпнет, так все не в жилу. Ему бы в похоронном бюро работать. А нам надо было с каким-нибудь Васей Балдежом работать.

– Смех-то левый. Кава так не оставит. Он, подонок, время выждал, сейчас исполнит.

– А что он предъявит? Где написано, что это наша делюга. Может, он прокурора со следаком себе посватал, мышь! – закипал Чика.

– Может. Нам надо быть готовыми.

– Ну, я готов, а хули понту? К чему готовиться. Грязевые ванны принимать.

– ?

– Помочь не помогут, но к земле привыкнешь. Вон Савку без подготовки к дереву приколол, пингвин ананасовый. Или ты с жульманами стебануться предлагаешь, умник.

Макс разумно промолчал, отхлебывая пиво из уже початой банки. Но, оторвавшись, все же изрек.

– Еще Наполеон говорил: «Искусство войны – это наука, в которой не удается ничего, кроме того, что было рассчитано и продумано».

– Слышь, ты, стратег, воевать удумал.

– Можно сделать противоход, – сдержанно продолжал Малецкий. – Надо завалить и Каву, и Колобка, в пизду.

Чика присвистнул:

– Ни кисло тебя вставило на вчерашние дрожжи.

Теперь взорвался сдержанный Максим.

– Ну а ты-то что предлагаешь, ждать, пока они твои кишки на пиковину намотают или всех нас на ремни распустят. Жди, если ума на большее не хватает. Подготовим реально и исполним. Кто сейчас разбор чинить станет. Времена отмороженные, антикваров всяких хватает. Смотрел Кава за городом, соберутся на толковище, поставят другого.

– Базара нет, – поддержал Борек. – Все лучше, чем вслед за Савкой рысачить. А я еще и в армию не успел сходить…

* * *

Но судьба – это та самая женщина, способная разнести вдребезги твое сердце, горько огорчить, разочаровать. Впрочем, как и порадовать. У каждого она своя, как любовница, с одной лишь разницей. Судьба – не изменяет своему избраннику, равно как и он ей.

Кава, размышляя о смысле жизни, тупо разглядывал свои блуждающие вены. Наконец он принял, на его взгляд, верное решение. Колобок допивал свой утренний сок и напряженно ожидал распоряжения босса.

– Слава, возьми машину и будь любезен, прокатись до цыгана на коттедж.

– Я тебя понял, Ринат, сколько взять?

– Вцепи на нормальную дозу, больше не надо, чтобы день не был потерян.

Колобок неуютно поерзал. Вор заметил эти движения и ухмыльнулся:

– И на себя, Славик, возьми, какие дела, конечно.

Славик оживился, как мандарин под елкой, и покинул помещение. Вор был консервативен, брал ширево лишь в проверенном временем месте. Цыган держал элитную яму и банковал не соломкой, а хорошим «черычем». Жулик в свою очередь лояльно крышевал барыгу еще со времен агонизирующей Империи зла. Слава впрыгнул в серую девятку и…

* * *

С 1988—89 год. Слава Райкман, осужденный четвертый раз по статье 162¹ (разбой), был поставлен смотрящим на ИТК-7/1 по протекции Рената Казанского, с которым по предыдущей ходке Райкман был семейничком. Гудлай, так в шутку кликал Славу Кава за прямую принадлежность к еврейской национальности.

Надо отметить, с ролью смотрящего Слава справлялся стремительно и напористо. За него говорили, мол, делает бродяга себе карьеру.

– Брат, там хуепутало один в отряд третий заехал.

– Что за перец? – поинтересовался Колобок у своего семейничка дяди Вади.

Второму было лет под сраку. Смерть посрать отпустила, а он все не мог соскочить, по лагерям мотался, туберкулез словил хронический.

– Я моляву с воли получил, он – барыга, ханкой да маковой соломкой банковал. Его за эту тему и приняли. Но не в том суть. С этой ямы ширево дочь моя брала. От передэ с год назад…

– Померла?

Дядя Вадя зажмурился.

– Ну, извини, что хочешь от этого? Ее ведь никто не заставлял. Колхоз – дело добровольное.

– Да пойми, Славик, этот перец ее и присадил. Вот этот хуйло спал с ней. Она в тот кон просто ваксу побухивала. А он… Короче, время прошло, она «глухо торчать» стала.

– А где ее «гнилушки» (мозги) были?

– Молодая, и это самое – чувства…

* * *

Девятка гальмонула скатами и скрылась за плавным поворотом коттеджного поселка. Слава включил радио, его настроение заметно улучшилось. Разломаться с утра хорошим «Гариком» (героин) – это удачное начало трудового дня…

* * *

– Слушай, Слава, давай из этого фуцына «армянскую королеву» замастырим (опустить).

– Я уважаю твои отцовские чувства, но за какие заслуги?

– Ну, «поставим его на лыжи» (создать невыносимые условия), подведем ему хуй к носу.

– От меня-то чего хочешь?

– Да только дай добро, чтобы беспределом не обозвали, и не мешай. Я сам исполню. Все по пути, бля буду, Слава.

– Смотри, дядя Вадя, зехерами своими «гнуловку» мне не обеспечь (скомпрометировать).

– Ты же меня еще со столыпинского знаешь.

– Лады, я впрягаться не стану, ну и ты смотри, не влупись…

* * *