Таксофон

Немирович заплыл очень далеко. Увидев перед собой высокий красный буй, он остановился и оглянулся на берег. Мальчишки всё ещё продолжали прыгать с пирса, но были они уже совсем маленькими. Костя сделал вывод, что уплыл он метров на пятьсот. Надо возвращаться.

Добравшись до берега, Константин забрался на пирс и увидел, что около его вещей лежит, вывалив длинный красный язык, большая дворняга. В этом не было бы ничего страшного, но эта псина успела позабавиться с одной туфлей капитана. Позабавиться так, что новенькие, кстати, довольно дорогие туфли из «Берёзки», теперь можно было только отнести на мусорку.

– Ты что наделал?! – возмущённо воскликнул Костя. – Ты, папуас безмозглый!

Собака, по тону владельца импортных туфель, поняла, что сейчас последует исполнение наказания. Она виновато заскулила и рванула с пирса, поджав облезлый хвост. Это была катастрофа. Как быть? Не надевать же сейчас, в летнюю жару зимние ботинки. Другой обуви на замену у Константина не было.

Костя с укоризной посмотрел на мальчишек. Они продолжали беситься и нырять с пирса. Мальчуганам было по барабану, что за туфлю грызёт дворовый пёс. Упрекнуть загорелых чёртиков Немировичу было не в чем. Костя надел погрызенную туфлю и пошёл в отдел.

– Константин Сергеевич, честно я не знаю, где можно купить такую обувь, – разводил руками Витя Бауэр. – У нас только в универмаге обувь продаётся. Там отдел есть.

Костя держал в руках изуродованную туфлю и абсолютно безнадёжно смотрел на Виктора.

– Да, – прочитал взгляд капитана Бауэр, – в нашем универмаге такую обувь не купить.

В эту минуту распахнулась дверь, и в кабинет вошёл Ильин.

– Обувайся, – громко приказал он Немировичу. – Поехали! Каракуль вызывает.

Когда Немирович с начальником милиции вошли в кабинет прокурора, то Костя тут же вспомнил текст Пушкина: «Пуще прежнего старуха вздурилась. Не дает старику мне покою…». Побагровевшее лицо Регинского, бледные губы и в гармошку сдвинутые брови, красноречиво говорили о том, что сейчас будет разнос.

– Ильин, – положив обе ладони на стол, начал Регинский. – подумай над тем, как избавить моих следователей от нравоучений вот этого товарища, – прокурор кивнул в сторону Немировича.

Ильин медленно повернул голову и посмотрел на Костю.

– Я вас понял, – не уточняя деталей, ответил Николай Иванович. – Я проведу работу.

– Товарищ старший советник юстиции, – официально обратился Константин к прокурору, – если вы по поводу моего сегодняшнего визита к следователю Бычкову, то слово «нравоучения» вы использовали неправомерно.

– Ты видишь! – Регинский вскочил со стула и трясущейся рукой указал на Немировича. – Ты видишь, Ильин, он и меня пытается учить.

– Я вас не учу, – опередил начальника Костя. – Я отстаиваю свою точку зрения. Это же не запрещено? Все доказательства, собранные следователем, просто лажа. Это моё мнение.

– Теперь, – Регинский перешёл на зловещий шёпот, – я понимаю, почему тебя хотели турнуть из партии. Я понимаю, почему тебя сослали сюда. Если бы не твой родственник, давно бы такого работника в угрозыске не было.

– Вы опять ошибаетесь, – не уступал Костя. – Если бы не мой родственник, генерал Савельев, вы же на него намекаете, то я бы сейчас работал в Москве, в своём отделе. В том, в котором начинал.

– Смелый, – ухмыльнулся Регинский. – Очень смелый. Но я посмотрю, как ты будешь повышать раскрываемость с таким подходом к делу. Я посмотрю. Мы вернёмся к этой теме в конце месяца. Вот тогда и похвалишься результатами. Свободны!

Регинский небрежно махнул рукой, давая понять, что не намерен больше продолжать разговор. Ильин с Немировичем вышли.

– Ты чего в бутылку полез? – спросил Ильин, усаживаясь в «буханку».

– Терпеть не могу самодуров.

– Мой тебе совет, Константин, держись от Регинского подальше. Каракуль человек мстительный. Он тебе этого разговора не забудет. Даже родственник твой не поможет.

– И вы туда же.

– Ты хочешь сказать, что генерал Савельев тебе не помогал? Не двигал по службе?

– Начнём с того, – ответил на ехидный намёк Ильина Костя, – что Савельев мой тесть. Уже бывший тесть. Фактически бывший. Во-вторых, он никогда не вмешивался в мою карьеру. Я сам этого не хочу. Это родство мне больше мешает, чем помогает.

– Ладно тебе байки травить. Чем оно может тебе мешать.

– Я не хочу об этом говорить. Это долго и неприятно. В другой раз, хорошо?

– Хорошо, – согласился Николай Иванович и, посмотрев на испорченную туфлю Немировича, спросил. – Это ты что, под бульдозер попал?

– Можно и так считать.

– Зачем к Бычкову попёрся?

– Рассказал ему о новых обстоятельствах. Думал…

– Плохо ты думал. Ты что, капитан, до сих пор не понял, как работает система?

– Понял я, всё понял. Не понимаю другого. Все вы это видите, а ничего не делаете. Вы сами мне говорили, что Бычков хороший следователь. Что ему можно верить. С ним можно работать. А на деле что?

– А на деле, Константин Сергеевич, раскрытое убийство, причём быстро, по горячим следам.

– Ха! – усмехнулся Немирович. – Раскрытое! Я посмотрю, что Каракуль и Бычков будут делать, когда Нечипоренко посадят, а убийца продолжит своё дело.