Такт наших сердец

— Никто не знает, где она, — произнесла она, и эти слова прозвучали как приговор.

— Мы должны искать её, пока ещё не поздно, — произнёс я, и внутренний голос подсказывал, что нужно действовать, пока не стало слишком поздно.

— Может она поехала к дяде? — вспомнила Тиша, — Она вроде как собиралась навестить его на днях.

— Спасибо.

Выйдя из общежития, я направился к Уолтору. Возможно он знает где Микаэла.

Темнота уже окутывала улицы, и мне пришлось увеличить шаг, чтобы не задерживаться под холодным, звёздным небом.

Мы с Уолтором знакомы давно, и я всегда ценил его умение искать решение даже в самых запутанных ситуациях.

Когда я подошёл к его квартире, свет из окна уже вырывался на улицу, и я почувствовал лёгкое волнение. Зная, что Уолтор часто мог быть занят своими потрясающими идеями, я постучал в дверь, надеясь, что сегодня не станет исключением. После нескольких минут ожидания, он открыл, нахмурив брови, но мгновенно ослабил выражение лица, заметив меня.

— Ты что, опять за старое? — усмехнулся он, приглашая войти.

Я быстро объяснил ситуацию, и, увидев серьёзность на его лице, понял, что игра началась.

Уолтор всегда был хорош в выводах, но сейчас он выглядел как будто что-то знает, и это добавляло ещё больше напряжения.

— Она не приезжала, — сказал он, — Я же говорил тебе, чтоб ты дал ей время.

— Я дал, — говорил я, — Но она все это время была рядом, притворялась другим человеком.

— Ты не понимаешь, — произнес он, закусив губу, — Иногда люди прячутся за масками, но это не значит, что они изменились.

— Может, я и не понимаю, — ответил я, пытаясь сдержать гнев, — Но она все равно была здесь, и каждое ее слово звенело ложью. Я не могу забыть те ночи, когда мы сидели за столом, и я чувствовал, что она не моя.

Он вздохнул, словно собирался сказать что-то важное.

— Возможно, ты сам не дал себе шанса увидеть ее настоящую. Мы часто не замечаем, когда любимый человек меняет игру.

— И что же мне делать? Ждать, пока она снова явится и все объяснит? — я обессиленно уронил руки на стол, — Она уже сделала выбор, а я остался здесь, утопая в собственных сомнениях.

— Судьба не всегда щадит нас, — тихо произнес он, взглянув в сторону окна, за которым уже сгущались сумерки. — Мы часто погружаемся в свои переживания, забывая, что другой человек тоже страдает.

— Может, но страдания не освобождают от ответственности, — возразил я, чувствуя, как чаша терпения переполняется, — Она сама выбрала этот путь и теперь хочет, чтобы я просто забыл все, что было.

— Люди не идеальны, — он повернулся ко мне, и в его глазах читалась искренность, — Возможно, она не знала, как справиться с эмоциями, с теми изменениями, что происходили в ней.

Я задумался, поразмыслив над его словами. Может быть, я действительно слишком жестко оценивал ее действия, не позволяя себе увидеть ее суть за маской лжи и страхов. Но когда в душе уже сидит горечь, трудно поверить в возможность прощения.

Посидев еще немного, я вышел из квартиры и пошел к автомобилю. Я не мог поверить, как она так могла со мной поступить. Почему она не сказала мне кто есть?

Просидев ещё пару минут, я заметил как черный автомобиль подъехал к дому и из него вышла Микаэла. Не дождавшись, когда она войдёт в дом, я вышел из машины.

— Микаэла, — окринул я ее, — Микаэла оставись.

Вместо того, чтоб остановиться, она ускорила шаг.

Я погнался за ней, сердце колотилось в груди. Мне нужно было понять, что происходит, почему она так себя ведет. Микаэла всегда была той, кто шла через жизнь с высоко поднятой головой, а теперь она словно сбежала от самой себя.

— Микаэла, подожди, — закричал я ещё раз, стараясь догнать её.

— Оставь меня в покое, — остановилась она, — Просто убирайся из моей жизни.

— Почему ты не сказала правду?

— Потому что ты ее не заслуживаешь, — кричала она, — Я тебя ненавижу. Уходи.

— Я не уйду, пока ты все не объяснишь, — требовал я.

— Я ничего не буду тебе объяснять, — говорила она, — Убирайся туда, где был три года.

Она развернулась и зашагала прочь, не оглядываясь. Я чувствовал, как каждый шаг отдаляет ее от меня, как будто между нами растет пропасть, которую невозможно преодолеть. Легко сказать "убирайся", но сложно смириться с тем, что когда-то у нас была особая связь.

— Ты не понимаешь, что ты делаешь? — крикнул я ей в спину, надеясь, что мои слова достигнут ее сердца.

Но она только ускорила шаги, и звук ее уходящих шагов эхом раздавался в моем сознании. В голове кружились мысли о том, что я мог сделать не так, где произошел наш крах.

— Я слишком долго ждал, — наконец, произнес я, решив, что такое молчание больше невыносимо, — Но ты не имеешь права закрываться от меня. Мы прошли через столько всего вместе.

Она остановилась, и я увидел, как ее плечи слегка подрагивают. Может быть, у нее было что сказать, но вместо этого она просто повела себя, как будто бы между нами больше ничего не осталось.

Она повернулась, и в ее глазах блеснула слеза, но она тут же скрыла это, отвернувшись.